Свобода в городе. Почему нам нужна обозримость?
Заметки городской мечтательницы
Свобода зрения… Стоитучиться свободно видеть и смотреть. Только потом можносвободно говорить, и как результат – свободно писать. Без свободы зрения не может быть никаких иных свобод. И если свобода голоса – это гражданская свобода, то свобода зрения – это свобода духа, мнения, мысли. Если эту свободу забирают, общество становится закрытым, ограниченным, жестоким.
Город, в котором постоянно попадаешь на преграды запретов видеть: высоченные ограды, парканы, закрытые дворы, непроходные площади, регламентационные парки – это город, в котором нетнастоящей свободы.Такой город никогда не станетпоистине креативным. Посмотреть в щель – это не свобода. Свобода зрения – это право и личная воля смотреть или нет. Когда запрещают, даже смотреть из окон на кортеж, проезжающий мимо дома, — это проявление зависимости от обстоятельств. При этом обеих сторон: и гражданской, и со стороны спецслужб, — первые обязаны подчиняться требованию под страхом наказания, другие – подчиняться обстоятельствам, которые они не способны контролировать, поэтому простым запретом под страхом они,вроде как,избегают собственных рисков. Когда не пускают в хранилища музеев или архивов библиотек, да, для меняэто тоже несвобода. Я понимаю, что есть правила хранения, что есть риск кражи и т.п.; мне неприятно, что конкретно меня ограничивают, ту, которая знает эти особенности, не собирается трогать экспонаты и выносить их из музея или архива. Иначе,не называйте эти заведения публичными и открытыми.Потому что это то же самое, что и с кортежем: просто отсутствие действенных технологий сохранения и презентации на основе свободного доступа и права видеть существующие вещи или людей, являются ценностью цивилизации или фактом истории. Иначе общество породит мифы, легенды, претензии, недоверие, преступления, ненависть… Мрак, одним словом, какое тут просвещение.
Свобода зрения не значит нездоровый вуайеризм или навязчивый эксгибиционизм. Наоборот, — это мудрое умение видеть горизонты и границы. Умение вовремя замечать, что ваш взгляд неприятен и, попросив прощения, прекратить его; это умение не демонстрировать то, на что окружающим неприятно смотреть, помня о личном праве зрителя определять эстетику видимого, в особенности не по его собственной воле; это умение ощутить, что вашего взгляда ждут и ответить на него своим вниманием. Это умение видеть перспективу, не оглядываться, а внимательно наблюдать вокруг. Свобода – это о публичном, а не о частном. В сугубо личном пространстве свобода воспринимается в других категориях. Свобода доступапубличного пространства – это право знать смысл ограничения. «Запретный плод – сладок», а значит, надпись «Вход воспрещен» только простимулирует разузнать, что же я такого не имею/не могу/не способен, что мне запрещено? Надпись «Вход для…» тоже сегментирует. Свобода, это значит видеть и знать от себя самого, что тебе там делать нечего. Поэтому, свобода – это процесс обучения, просвещения, грамотности. Это, собственно, и есть самое сложное. Научить, воспитать свободе не только других, но прежде всего себя самих.
Город свободы – это город, в котором можно смотреть, рассматривать, он не болен выставлением, но дает возможность увидеть себя, свою жизнь, свою историю, собственные ценности достижения, нехватку и проблемы. Город, припрятывающий сознательно и опасливо – не свободен. Припрятывание – это не таинственность и секрет. Припрятывание – это стыд, это страх илинебезопасность. Открытый город – это как взгляд на мир с открытыми глазами. Не по дури, а с интересом к жизни, к ее разнообразию, к возможностям для того, чтобы вдохновляться, творить, мечтать. Закрытый город может быть вполне привлекательным, «причесанным», правильным, но такой город может так и исчезнуть, не открывшись никому, кроме посвященных. Посвященные всегда закрыты, ведь они прячут свои секреты, побаиваясь, что увеличение числа свидетелей снимет с них весь флёр потаенности, их, как-бы, уникальности и особенности. Снова страх. На самом деле, если человек действительно уникален, ему не нужно это доказывать, это ВИДНО.
Открытый, обзорный город – это город, дающий ощущение и практики свободы. Вседозволенность – это не свобода, это, насамом деле, зависимость от безграничного поведения других, это опаска, что тебя можетснести неуемнаяэнергия всежелания других. Страх – это не свобода. Город, исполненный регламентов эксклюзии – диктаторский, в нем главенствует Требование. Истинная открытость – это умение аргументированно информировать, почему что-либо недоступно осмотру. Нетребовать, необъяснять, а именноинформировать. И тут принципиально, чтобы ограничения не были по социально-статусным критериям. Инклюзивность – это право понимать, почему «нет» без ощущения неполноценности и несправедливости. Но это не значит, что если есть надпись «Режим работы» — то ты не свободен и доступ тебе закрыт. Это значит, что есть график работы сотрудников заведения. У них тожеестьсвободная жизнь, они тоже имеют право на отдых и личные планы. А ты волен подумать о том, как далее следует спланировать свое время, чтобы пройти.
Инклюзивный город – это город, где можно увидетьпочему «да» ипочему «нет», а не задавать вопросы «почему да?» или «почему нет»? Если видишь – то понимаешь и можешь сказатьчто-то новое. Если говоришь в форме воображаемого и дополненных впечатлений – ты свободен.От того, что именно и как именно говорится становится просто и понятно, есть ли тут свобода. Если говорят, что «не видят возможностей», «не усматривают возможным», «не видят смысла», «не видно перспектив», — вотответ: свободы тут нет. И громкие крикии визг на наблюдаемые безобразия – этотоже несвобода. Это признак страха. Человек зачастую кричит в страхе и опасности. Только свободное, творческое слово естьпризнаком того, что свобода зрения есть. Видеть, чтобы творить. Видеть, чтобы исправить, если видимое несправедливо. Видеть, чтобы простить.
Именно поэтому сначала свобода зрения, а потом свобода слова. Слова говорят о нашей свободе. То, что и как мы видим озвучивается словами. Мировоззрение в словах – это следствиекартины мира в воображении. Если всмотреться в тексты города можно увидеть насколько онсвободен и какова эта свобода. Прочитать свободу города – этосначала увидеть его. Увидеть свободно. Город, который невозможно(у)видеть – закрытый. Город, в которомне можносмотреть – не свободен. В таком городе взрастут невольные люди, которые из поколения в поколение будут передавать ценности несвободы, запугивая, что обзорность толькооткроетопасность. Город творят люди. Люди без свободы духаи мысли будут строить его с закрытыми территориями экстра-классов, они демонстративно будут выставлять маркеры ограничений, чтобы быть эксклюзивными. Если стратегия города и горожан именно такая – стоит задуматься о свободе. Анклав, как и гетто – этотоже не свобода, хотя и право.«Посторонним вход воспрещен!» — предписание, появляющееся там, где естьмировоззренчески посторонние, чужие, иные, другие… В таком обществе жесткая иерархия ибезапелляционные правила. Тут нет свободы…ни зрения, ни слова, ни жизни.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
