Космическая Одиссея города: урбанавты и урбаноиды

Колоссально, какого распространения приобрела миллионно-высказанная фраза-идея того, что город – это не просто пространство, наполненное людьми и домами с людьми, но это пространство сосуществования людей, пространство между домами. Такая особенная форма универсума, где все взаимосвязано и взаимообусловлено, где «между» имеет большее значение, нежели «между кем/чем».

Читая сборник «Горожанин. Что мы знаем о жителе большого города», не смогла не записать мысль К. Шульман, что город «передбачає скупченість великої кількості людей на обмеженому просторі, на якому вони змушені домовлятися один з одним. Містяни приречені на <…> відстоювання своїх інтересів та досягнення компромісів з іншими. Всі в місті ходять по одним і тим само вулицям, їздять на одному громадському транспорті чи на машинах по одним і тим само дорогам, й при цьому це люди надзвичайно відмінні один від одного: з різним достатком, різними заняттями й вподобаннями, різним рівнем освіти, різною кваліфікацією і різним режимом дня. Людина, яка живе в місті, вчиться двом речам: взаємодії та толерантності». Универсальная она такая… Даже может претендовать на бесспорность.

Так какими же есть эти горожане в ограниченном пространстве города? Кто эти «путешественники», проживающие свое бытие в городском время-пространстве? И так ли ограничено это пространство? Физико-географически, без сомнений. Но это слишком банально и упрощенно, и я не об этом.

Как-то попал на глаза блог Ильи Бейлина, где он, размышляя о людях в городе, с легкой подачи озвучил два новых образа городских жителей — «урбаноидов» и «урбанавтов». Он лишь дал старт этой мысли, а я себе целый портрет городской космической Одиссеи изрисовала (родила же мама фантазеркой…).

Пусть будет город Космосом (как приучили нас формулировать условия задачи…), складки и промежутки пространства которого «бороздят» корабли города – горожане. Если так, то при условии космичности, это пространство условно безгранично и вариантов типажей горожан тоже может быть столько, сколько креатива прорастет в головах исследователей городов. Оба мои типажа – это воображаемые полярные образные модели горожан (и, да, — не я первая, не я последняя прибегаю к типологиям!).

Языковая этимология форматирует содержание этих образов. Суффикс «-НАВТ» придает значение личности, имеющей соответствующую основу и есть производным от греч. Naus – «корабль, судно»; «мореплаватель, матрос». Вот и проявляет себя личность УРБАНАВТ – как такой вот градоплавец. Его городская Одиссея – это жизненные путешествия человека, выходящего во Вселенную города в поисках самого себя. Урбанавт избавляется от своего «Эго», и в то же время находит его. В этом его утешение. Он иногда как пилигрим, знающий свои силы, но, в какой-то момент сомневается в них.

Суффикс «-ОИД» — со значением уподобления, происходя от греч. Eidos – «вид, образ», указывает на личность или предмет, подобный тому, что определяет базовая основа. Вот и получаем — УРБАНОИДа – град(о)подобного. Урбаноид отправляется в глубины городского Космоса в поисках чужого «я», так как своего «Я» у него нет, но не в том смысле, что он не отделяет себя как личность, разве что в том, что он не слишком беспокоится проблемой своего самоопределения. Ему важно понять не кто он сам, но кто его окружает, способен ли он среди них найти похожих на себя, чтобы пребывать в условиях комфортного окружения. Он охотник. Урбаноид не ищет свое «Эго», но послушно ему следует; считает, что знает свои силы.

У урбанавта нет желания ранжировать, обобщать, он пытается описать складки города, в которых нет места политическим и культурным манипуляциям. Только творчество. Урбанавт по-своему любит Космос города, находя привлекательность в его разнообразных исследованиях, в самих процессах рецепций. Иногда урбанавт – городской сталкер – искатель счастья и живых душ в городах.

Урбаноид – это житель Космоса города, в котором бензин и фастфуд или гастро-изыски, необходимый и натуральный антураж. Не стоит считать урбаноида воспевателем города и его уникальности. Тем не менее, именно урбаноид является лучшим проводником городскими лабиринтами и Чёрными дырами, нежели урбанавт. Урбаноид живет в системе автоматического управления, инстинктивно действует в вихрях города. Для него город – это данность, Космос, но не тот, что хочется тщательно и философски исследовать; все его урбанистические молитвы и ритуалы он совершит в час пик, возвращаясь домой через гипермаркет на автотранспорте, в основном собственном (пока нет такового, он страдает в общественном). Урбаноид, потребитель города, он не склонен к глубоким рефлексиям, в отличие от урбанавта.

Урбанавт идеализирует город, он стремится видеть его идеал в формате гемайншафта – сообщества с сильными связями – тесными, личностно определенными связями и ролями; он сторонник сообществ и всеми способами стремится их строить, в частности, пользуясь методами партисипации; для урбанавта – трагедия быть одиночкой, одиноким; одиночество не считает свободой, свобода – это вечный поиск.

Урбаноид пользуется городом как лабораторией, не стремясь объединяться в сообщества; вполне комфортно он чувствует себя в формате гезельшафта – общества с преобладающими слабыми связями, не требующих постоянных контактов с сожителями, с временными, функциональными отношениями; урбаноид поклонник индивидуализма; урбаноид – одиночка, в одиночестве он видит определенное выражение свободы.

Урбанавт мультикультурен, он стремится найти баланс, будучи благонравно терпимым к иным культурам, исключает какую-либо симметричную терпимость.

Урбаноид может быть толерантным, — готовым смириться с определенными вещами, активно не приемлемым, но в рамках конкретных границ и определенной степени.

Способом договориться для урбанавта являются дискуссия, обсуждение, каждый раз поиск усредненного решения. Способ договориться, согласовать для урбаноида – это придерживаться всеми горожанами одинаково закона и правил при молчаливом общественном согласии.

Урбанавт – политичен – он сторонник коллективных решений в городе. Урбаноид, наоборот – аполитичен – в древнегреческом смысле «идиотичен», он приватен и замкнут. Его дом должен быть огражден от чужаков, зевак-туристов, алкашей и бездомных.

Космическая Одиссея урбанавта – фланерская. Городской Космос манит его чувства и ощущения. Урбаноид – потребитель города. Его ролевая позиция в рубке креативного класса – это роль гурмана, требующего индивидуализированного обслуживания, комфорта, удовлетворения его особенных уникальных вкусов. Тогда как позиция урбанавта – это роль проводника, проповедника, стремящегося достаточно настойчиво внедрить собственную веру, ценности, приобщить к ним окружение, он легок на подъем к перемене норм и традиционных правил.

У урбанавта доминирует стиль городской жизни, у урбаноида – способ городской жизни.

«Право на город» урбанавта – новоурбанистическое, иногда его мировоззренческая модель — романтически-консервативный урбанизм. «Право на город» урбаноида – нормативное право на услуги и сервис от инфраструктуры городов. Урбанавт на борту своего корабля написал бы: «Let`s go! Will be fan!», тогда как урбаноид не написал бы ничего, заявив «Только не на моем корабле!».

Используя свое полное право на город, они реально способны со-творить и менять космический уклад города, со всей его логикой и парадоксами. Противоречие тут есть: имманентная логика природы типов выталкивает урбанавта на ценности гезельшафта (права горожан на город у формате Полиса свободных граждан), но он выстраивает свой идеал города на гемайншафт идеалах, и соответственно, урбаноид, казалось бы, должен стремиться гемайншафта (проживания в узком сообществе подобных), но он ценит гезельшафт условия. Внутренняя борьба предстает как вечный двигатель этой Вселенной.

Космос – не нами обустроенный лад, но нами населенный. Космическая Одиссея города – это  разнообразие объектов, составляющих ее сюжетную историю, это вихри и Черные дыры, пугающие и притягивающие орбиты, это густоты и пустоты, стремящиеся освоить и наполнить, это приключения и ловушки, запускающие механизмы кораблей. Городская Одиссея – это тот Космос, который манит своей универсальностью, вечностью и загадками. Место жизни и смерти. Его иное имя – Вселенная. Город, как вселенная не просто есть, он содержит, держит и выдерживает. Всему тут свое место и не-место.