Что планируют разработчики, чтобы в будущем Россия больше не решилась выпускать в нас ракеты — в интервью с волонтером группы "Технари", соразработчиком мобильного приложения "єППО" Геннадием Сульдиным.
"Ведь ракета за 4 секунды пролетает километр"
— Что вы чувствовали в первые дни войны? С какими мыслями встретили полномасштабное вторжение?
— Я помню, что мы услышали первые взрывы недалеко от нашего дома. Первая мысль — "Почему я не сделал подвал?", вторая — "Это надолго" и третья мысль — "Как-то надо защитить семью". Через четыре дня моя жена с дочерью уехали за границу и мне стало легче, потому что если бы кого-то и убили, то только меня, а не их. Первая задача по защите семьи была выполнена, подвал я так и не вырыл, а с третьего марта мы начали помогать военным.
Геннадий Сульдин
— Как вы объединились в волонтерскую группу "Технари" и над чем начали работать?
— "Технари" — это часть "Обороны Одессы 2.0" (местного волонтерского сообщества, — ред.). С точки зрения помощи военным, с первых дней войны мы поняли, что нужно очень много раций и что в войске нет никакой оптики. Ни тепловизионной, ни дневной, ни ночной. Мы сконцентрировались на электронике и оптике. До сегодня ничего не изменилось и мы доставляем военным, в первую очередь для противовоздушной обороны, разнообразные электронные и оптические приборы. Это и есть смысл существования группы "Технари".
— Как вы поняли, что было самым необходимым в тот момент? Почему сделали именно на этом акацент?
— Первые дни полномасштабной войны показали, что тактика россиян — массированные ракетные удары сверхзвуковыми низколетающими крылатыми ракетами. Когда-то я служил в противовоздушной обороне еще советской армии, также по специальности я связной и окончил Одесский электротехнический институт связи. Я хорошо понимал, что локатор системы видит на малых высотах на гораздо более короткое расстояние, чем на средних и больших высотах.
Было понятно, что существует много маршрутов и мест, по которым может пройти крылатая ракета. И радиолокаторы противовоздушной обороны могут ее не увидеть исключительно из-за того, что она летит на малой высоте и маскируется за неровностями рельефа. Например, за каньоном или руслом реки.
С точки зрения довоенной теории противовоздушной обороны, крылатую ракету очень трудно сбить ствольной артиллерией или пулеметами, а также ПЗРК типа "Иглы" или "Стингера". Но война показала некоторые забавные вещи. Во-первых, ПЗРК, считавшиеся устаревшим оружием по концепту, сбили 20-25% всех воздушных целей за эту войну. Во-вторых, как оказалось, при быстром целеуказании для поста противовоздушной обороны сбить российский "Калибр" из ПЗРК "Игла" реально. Это уже настолько много раз доказано, что даже не верится, что 11 месяцев назад это считалось невозможным. Мы лично знаем парня, которому 23 года, и он за два месяца сбил из ПЗРК "Игла" уже 4 крылатые ракеты на юге Украины.
Ни одна страна не подвергалась подобным ракетным атакам, у нас это впервые в мире. Мы понимали, чтобы эти расчеты успешно действовали, военным нужно больше времени. Надо, чтобы они знали, что ракета на них летит. Надо было найти резерв на целеуказание и воздушную разведку, чем-то дополнив локаторы. Этот резерв мы видим в 30 миллионах сенсоров, то есть каждый украинец может стать таким сенсором. В начале войны было много сообщений и видео, как эти ракеты летели, но это было очень поздно. Ведь ракета за 4 секунды пролетает километр. Желательно, чтобы с момента, когда цель увидел человек и до момента, когда его увидели специалисты ПВО, проходило несколько секунд.
— И вы это сделали с помощью мобильного приложения "єППО". Расскажите о нем подробнее.
— Это приложение помогает военным выявлять воздушные цели. "єППО" — это вспомогательное средство воздушной разведки, дополняющее радиолокацию в тех зонах, где локаторы могут не увидеть цели. Это приложение задумывалось как средство борьбы с крылатыми ракетами. Когда появились "шахеды", "єППО" уже проходило испытания в войсках. При первых атаках дронов-камикадзе мы уже проводили переговоры с представителями "Дія" по авторизации пользователей. Первое боевое применение было спустя 8 или 9 дней после начала работы. От 2 до 7 секунд проходит с момента отправки данных на "єППО" до момента, когда эта отметка появится на всех картах всех аккаунтов ПВО всех офицеров. То есть человек, который оповещает, оповещает не только региональную ПВО, но оповещает всех.
"От этого парня с 15-ти килограммовой «трубой» в такие моменты зависит, будет сбита ракета или нет"
— Расскажите о первом разе, когда с помощью вашего приложения сбили крылатую ракету. Что вы тогда ощущали?
— У нас страшный враг, и мы все чувствуем одно и то же — нам не хватает времени и очень хочется спать. Надо ежедневно превращать наше войско в лучшую версию себя, потому что мы о чем-то мечтали, когда впервые увидели чем работают наши ПВОшники. Тогда у нас появилось искреннее желание, чтобы было по-другому. Во-первых, чтобы каждый расчет ПЗРК имел надежное целеуказание. Это по меньшей мере планшет, на котором установлены "Signal", "TeamSpeak", "єППО", все средства уведомлений, чтобы заранее предупредить их, что к ним летит цель. Надо, чтобы у расчетов были бинокли с азимутом (компасом) и угломерной сеткой, чтобы на 3-4 секунды раньше увидеть крылатую ракету и предупредить стрелка, чтобы он успел подготовиться к пуску. А ведь предпусковая процедура длится 6 секунд.
От этого парня с 15-ти килограммовой "трубой" (ПЗРК "Игла") в такие моменты зависит, будет сбита ракета или нет. Надо сделать все так, чтобы ему было удобно, и его заранее предупредили. Важно также, чтобы расчет стрелкового оружия или пулемета встретил ракету. Хотя вероятность поражения ракеты из стрелкового оружия или пулемета невелика, но случаи есть. Каждый раз, когда из пулемета, стрелкового оружия, зенитки или "Иглы" сбивают ракету, то на нее не нужно тратить дорогую ракету С-300, которую, к слову, нигде купить нельзя.
"єППО" — это большая система, и это приложение, о котором все знают, является частью этой системы. Российские хакерские атаки на "єППО" — это отдельная песня. Во время самой большой атаки мы изменили данные на сервере и в определенные области данных написали, что о них думаем. Если бы они могли что-то сделать с системой, то они делали бы.
— Другие страны, увидевшие это мобильное приложение, интересуются им? Те же Израиль, США, Великобритания.
— Им это не интересно, потому что никто из них никогда не сталкивался с такой угрозой. И никто из них, кроме некоторых специалистов ПВО, не понимает, что если они столкнутся с этой угрозой, то им будет хуже, чем нам. Противовоздушная оборона НАТО всегда строилась на истребителях. У них зенитные ракетные комплексы — это дополнительные системы ПВО, а у нас они основные. А если истребителем искать 30 крылатых ракет, идущих по балкам и рекам, то, по-моему, НАТО было бы очень полезно как можно быстрее знакомиться с реальным боевым опытом.
— У стран НАТО есть запрос, чтобы Украина поделилась своим опытом?
— Ощутить потребность в этой системе можно единственным путем — когда рядом с тобой раз 5 взорвется. Иначе ни до кого ничего не дойдет.
— В первые дни войны все, кто мог и имел доступ к международному сообществу, призывали закрыть небо. В течение нескольких месяцев это делали постоянно, потом поняли, что ничего не удается и стратегию нужно менять. Как вы думаете, почему мир не хотел помочь Украине?
— Потому что мир не мог. Никакой технической возможности поставить ЗРК у каждой трансформаторной подстанции нет. Нет таких радарных систем, которые покрыли бы все. Мы когда просили закрыть небо, то исходили только из того, что нам нужно найти резервы, которые зависят только от нас. Мы нашли их.
— Сколько человек работает над системой "єППО"?
— Было 37 программистов. Сейчас же она не нуждается в обслуживании, поэтому мы занимаемся ее усовершенствованием. Эта система не статическая, она развивается. У нее появляются новые возможности для военных. Мы делаем ее более быстрой, более защищенной. Потому что военная часть системы будет работать на каком-либо устройстве в Google Chrome. Уведомления принимаются от самых простых Android и iPhone. Мы сознательно поступали так, чтобы система не требовала никакого ресурса от пользователей гражданских, военных и государственных.
У нас еще есть разработки ряда электронных приборов, двух боевых сценариев и тысячи разнообразных электронных и оптических приборов, которые мы целенаправленно передавали военным.
"Будь оно неладно"
— Расскажите о новых ваших разработках.
— Могу рассказать об одной — это прибор ночного видения для автомобилей "Сова". На первый взгляд, ничего сложно — ставим на крышу камеру, в салон — монитор, блок питания вставляем в прикуриватель и поехали. Вопросы возникают позже. Например, если питание на борту не 12 вольт, а 24. Соответственно нужен какой-то универсальный блок питания. А если аккумулятор разрядился? Поэтому нам нужно разработать такой прибор, который бы устанавливался на автомобиль за 2 минуты, чтобы в нем быстро мог разобраться любой человек и чтобы этот прибор работал. С 14 попытки нам удалось такой изготовить.
— Какие стадии прошел этот проект?
— "Будь оно неладно"; "будь оно неладно"; "что за ерунду мы купили?!"; "зачем я за это взялся?!"; "опять ничего не вышло"; "выброси этот хлам!"; "давай купим дорогую камеру? Нет нельзя". И так в течение трех месяцев.
На 9-м варианте мы сообразили, что это уже то, что нужно. Мы проехались в темноте под звездами без каких-либо подсветок или чего-либо и остались довольны результатом. Группа разработчиков решила, что этот комплект можно брать как первое поколение. Таких мы изготовили 20 штук. Затем последовало второе поколение, оно было существенно улучшено. А третье поколение уже получилось универсальным: можно использовать одну или две камеры, есть автоматическое переключение.
В общем, в этом варианте технические характеристики комплектующих резко повышены. Эти приборы сейчас используют те, кто эвакуирует раненых, те, кто передвигается ночью, чтобы не было риска, что обнаружит какой-то враждебный беспилотник и наведет артиллерию. Эти приборы также нужны нашим драгоценным С-300, системам "Смерч", "Ураган", ракетам "Гарпун", "Нептун". И не забывайте предателей, которые за деньги сдают позиции наших зенитчиков, ракетчиков. Поэтому желательно, чтобы все наши драгоценные ракеты, тягачи, пусковые машины двигались тайно, чтобы ночью их никто не видел.
Фото Геннадия Сульдина
"Эта маловысотная ПВО каждый день должна делать для защиты нашего тыла больше, чем делала вчера"
— Вы это делаете за свой счет?
— Нет, не только за свой. Приобретением "Совы" занимаются родственники военнослужащих. Именно они в большинстве своем наши клиенты. Что-то мы собираем и передаем военным как волонтеры. На днях "Нептунам" передали две "Совы" двухкамерные. На вопрос, какие у них есть пожелания, говорили: "Еще две". И так каждый день.
Еще мы нашли цифровую кодированную рацию для тактического звена, которая стоит не как Motorola 600 евро, а 100 евро. Сейчас уже четвертую бригаду снабжаем этими рациями.
Также мы тестировали около 30 моделей биноклей. Выбрали две модели. В общей сложности биноклей войску передали более 700. Где-то около 200 передали больших мониторов, это очень неочевидная потребность. Занимаясь помощью ПВО, мы хронометрировали время: кто-то увидел, кому-то передал, кто-то уже это увидел и оценивает обстановку, сравнивая разнообразные разведданные. Делать это на маленьких мониторах очень неудобно. И так мы начали снабжать ПВО мониторами 37, 43, 50, 55 дюймов. Поначалу они не верили, что это упростит их работу. Это неверие длилось часа два, потом поверили.
Сейчас мы работаем над двумя разработками. Противодействие "шахедам" нуждалось в прожекторах. Мы начали на свой страх и риск закупать разные модели прожекторов, искать, как это можно применить, и консультироваться с военными. Неделю назад прошло огромное испытание прожекторов, которое мы назвали "Батлом прожекторов". В нем участвовали командующие ПВО ВМС, командующие ПВО Сухопутных войск "Юг" и представители Воздушного командования. Победителя определили единогласно.
Наша задача — повышать эффективность мобильных огневых групп или стационарных постов ПВО, эффективность всего, что вооружено пулеметами, пушками, автоматами и эффективность ПЗРК. С первых дней войны мы беспокоились именно о них. Эта маловысотная ПВО каждый день должна делать для защиты нашего тыла больше, чем делала вчера. Это зависит и от обучения людей и их возможностей. А их возможности возникают от оборудования. Нет прожектора — не увижу, нет бинокля — не хватит времени, нет рации — не получу целеуказания, нет планшета — не увижу, по какой трассе идет ракета, куда ехать мне и где ее ждать.
Мы сталкивались с очень опытными профессиональными военными, с отличными инженерами, с такими умелыми менеджерами, видели, как за минуты можно организовать процесс. Почему так? У нас очень мотивированные люди — жить хочется. Когда люди мотивированы они не только не боятся, они делают такое, о чем не мечтали. Я это видел.
Если нам удастся дважды победить: во-первых, нам нужно победить россию, во-вторых, нам нужно сделать так, чтобы так, как до войны, никогда уже не было, потому что это очень дорого. У нас богатая страна, которая много лет жила так, что куча людей воровали. Но так сейчас не будет. Мы не можем таскать на себе такое количество паразитов. И в этой борьбе мотивация будет такой же, как в борьбе с россиянами — хотим жить.
— Вы сейчас какую миссию видите?
— Есть у нас военный проект, который может повысить вероятность поражения воздушной цели из зенитки или крупнокалиберного пулемета в 5-7 раз. Очень хочется это сделать. Каждый сбитый "шахед" или "Калибр" из зенитки или крупнокалиберного пулемета — это сохраненная ракета С-300. Это сохраненная подстанция, дом. Это сохраненная жизнь украинцев и имущество украинцев, а для меня жизнь и имущество украинцев это ценность во всем мире. Я свято верю в то, что украинцы, прежде всего, огромной ценностью имеют себя, свою семью, свое благополучие. И пока будет так, у нас будет здоровое государство.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
