«Никто бы не стал нардепом, если бы не бренд «Слуги народа»: Елена Шуляк о связях с Россией, работе Гончарука и сумке Chanel

Елена Шуляк — одна из ближайших соратниц экс-премьер-министра Алексея Гончарука во фракции "Слуга народа". Пройдя в парламент под 13 номером в списке партии, она сразу же занялась строительной сферой и вопросами прав собственности. А в отдельные периоды премьерства бывшего шефа даже претендовала на должность министра развития общин.

Сейчас Шуляк — замглавы комитета по вопросам местного самоуправления. Яркий представитель когорты выходцев из BRDO, которая осталась активной во многих властных партийных структурах.

В интервью «Рубрике» народный депутат откровенно рассказала о знакомстве с Гончаруком, работе в "Слуге народа" и своих правительственных амбициях. Поговорили с Шуляк и о личном, а именно шопинге в Италии и хейтерстве в Facebook.

О жизни до политики и бизнесе с Россией

— У вас был приличный профессиональный бэкграунд до попадания в Верховную Раду. Расскажите об этом детально. 

— Все, чем я занималась в жизни, можно поделить в целом на три сферы. Первая — это бизнес-история, вторая — экспертная, а третья — общественная. До того, как попасть в Раду, да и сейчас — я владею бизнесом. Это инжиниринговая компания в сфере строительства, аудиторская фирма и компания, управляющая недвижимостью.

Перед тем, как стать народным депутатом, я передала корпоративные права в управление моему партнеру Ольге. Если говорить о второй сфере моей работы, то с 2015 года работала экспертом по строительству в Офисе эффективного управления BRDO, куда меня пригласил Алексей Гончарук. В общественной сфере я была одним из 18 человек, которые основали Союз украинских предпринимателей (СУП). Вплоть до попадания в Верховную Раду занимала в этом Союзе должность вице-президента.

Это очень важная организация, ведь в нашей стране не было структуры, которая могла бы объединить и помочь малому украинскому бизнесу. Мы же с командой решили перенаправить часть нашего времени и ресурсов на развитие такой общественной структуры.

— Если обобщить то, что сказали — до прихода в парламент вы специализировались на бизнесе и строительной сфере?

— Да, я разбираюсь в строительстве, работаю там с 2006 года. Поэтому знаю все разрешительные процедуры, форматы предоставления услуг, проблематику инвесторов, строителей и подрядчиков. Сейчас я в парламенте стараюсь уделять все время этой сфере, дабы исправить правила работы в лучшую сторону. 

— Не могу не спросить о вашей деятельности в Midland Development. Очень много разных публикаций на этот счет, вплоть до того, что вас обвиняют в тесном сотрудничестве с российским бизнесом. 

— Несколько раз начиналась активная кампания в СМИ касательно того, что в моей деятельности нашли этот "пророссийский след". Если проанализировать, то упоминание в этом контексте было 1,5 месяца назад, когда появилась информация о создании Временной следственной комиссии о коррупции в Государственной архитектурно-строительной инспекции. Сразу после этого пошла информационная атака. Потом так называемый "пророссийский след", вспомнили несколько дней назад, когда я обратила внимание общества и партии на кандидата на главу Гостомельской ОТГ с очень сомнительной репутацией.

А еще раньше, волна фейка поднялась в связи с отставкой Алены Бабак с позиции министра. Когда нардеп от «Евросолидарности» Алексей Гончаренко написал, что вероятно Елена Шуляк займет эту должность, на следующий день появились публикации на эту тему в "сливных бачках".

— То есть вас попытались заранее «сбить»?

— Пытались дискредитировать, ибо для многих людей, связанных с коррупцией в строительстве, я не очень комфортный человек. Со мной сложно договориться или найти общий язык. До 2014 года Midland Development была частью финансово-промышленной группы, которая работала в Украине, России, Канаде, США и странах Европы.

Но когда в Украине произошла Революция Достоинства, акционеры компании решили не работать в нашей стране. С февраля 2014 года я со своим бизнес-партнером (и это можно проверить в государственных реестрах) не связана ни юридически, ни фактически с российским бизнесом. Все. Нет никакого следа из Москвы, влияния и так далее.

— Вы просто трудились до 2014 года в международной компании, которая работала в том числе и в России. После начала войны со стороны РФ — вы разошлись. Правильно понимаю?

— Да, по политическим взглядам. Мы с 2014 года переквалифицировали свой бизнес и занимаемся строительным аудитом, исследованиями, консультациями и так далее. При этом до 2014 года мы с нуля могли строить коммерческую недвижимость, но сейчас, по понятным финансовым причинам, это невозможно. 

О политическом пути и работе в парламенте 

— Вернусь все же к вопросу о министерской должности. Вам предлагали стать министром развития общин после Алены Бабак в 2019 году или нет? 

— Да, был такой разговор с премьер-министром Алексеем Гончаруком еще осенью. Но я отказалась, так как считаю, что больше пользы от меня будет в парламенте. Гончарук тогда очень эмоционально отреагировал на мое решение, в итоге месяц мы не общались. Он воспринял это чуть ли не как предательство.

— Хорошо, давайте вернемся к вашей работе в парламенте. Возникает логичный вопрос — зачем успешной, состоятельной бизнесвумен уходить из бизнеса и идти работать в Верховную Раду на зарплату в 30 тысяч гривен?

— История началась еще раньше. До 2014 года, Майдана, меня политика не интересовала. Я работала в большой компании, была довольна своими результатами. Но после Революции Достоинства мне захотелось быть полезной, изменить процессы в стране. В 2014 году у меня была первая неудачная попытка баллотироваться в Киевский городской совет от Демократического Альянса. Меня в партию рекомендовала организация, которая занималась рекрутингом. Я прошла уйму тестирований и среди всех партийцев у меня и Василия Гацько получились наивысшие баллы по сложной методологии тестирования. Так я оказалась в первой пятерке списка Демальянса.

 — Демальянс был очень прогрессивной партией в 2014 году.

— Да, но это была первая моя неудачная попытка попасть во власть. В 2015 году все равно нереализованное желание осталось, и тогда я получила предложение от Алексея Гончарука работать в Офисе эффективного управления. Так как я разбиралась в строительстве, а Алексей искал такого человека, я с удовольствием стала частью команды. Мы сотрудничали до середины 2019 года, пока не получила предложение от него стать частью команды «Слуга народа». 

Продолжая тему, у BRDO было много инициатив, которые так и не стали законами. То есть, к большому сожалению, это были прогрессивные, важные вещи, которые никому не были нужны в прошлом созыве парламента. В то время я общалась с профильным министром и руководителем комитета, но вопросы градостроительства всегда оставались на втором плане. Поэтому да, поход в Верховную Раду для меня  стал  ожидаемым  и  подготовленным. 

— Расскажите о ваших взаимоотношениях с Алексеем Гончаруком до попадания в Кабинет министров и уже после.

— До октября 2015 года я не была с ним знакома. После пошли интенсивные годы совместной работы, Алексей — страшный трудоголик, работает 24/7. Он очень талантливый, настоящий визионер, и знает, что и для чего делает. Ему на должности премьера не хватило банального политического опыта, ведь он очень молодой человек.

Можно очень глубоко разбираться в разных вещах, но, когда нет опыта, система тебя выталкивает наружу и ты не можешь ничего сделать. Конечно, я знала и большинство министров правительства Гончарука, ведь мы сотрудничали еще в рамках BRDO. Эти люди неслучайные и я знаю, насколько они трудолюбивые, какие у них разумные и чистые идеи.

— Так понимаю, именно поэтому вы воздержались во время голосования за отставку правительства?

— Не могла иначе. Я искренне верила в Кабмин и те вещи, которые были прописаны в программе. 

— А вам партийное руководство не высказывало за это?

— Нет, никто. 

— Вы говорили о профессионализме Гончарука. Но давайте вспомним невероятное высказывание о росте ВВП на 40% всего за 5 лет. Звучит, как минимум неоднозначно. На тот момент это было возможно воплотить в жизнь?

— 40% роста и еще создание 1 млн рабочих мест за 5 лет — идеи появились еще раньше, когда Алексей работал замглавы Офиса президента. Мы с ним тогда обсуждали эту историю, я говорила, что это просто невыполнимые вещи. Он же объяснял тем, что в первый год пойдет рост в 6-7%, а затем рост будет больше.Только изменения нужно проводить очень быстро. Гончарук делал ставку на новое законодательство, которое должно стимулировать иностранных и украинских инвесторов вкладывать деньги и разогревать экономику. 

Он очень хотел снизить долю государства в управлении непрофильными активами, поэтому много внимания уделялось приватизации. И, конечно, государство должно минимально вмешиваться в предпринимательство, чтобы создать своеобразный рай для бизнеса. Такая модель достаточно близка мне. Но потом вмешался коронавирус, падение мировых рынков сырья и так далее, и о росте в 6-7 процентов приходится забыть не только в Украине.

— Еще один вопрос по Гончаруку. Вы, к тому же, работали еще и представителем премьер-министра в Верховной Раде.

— Да, но очень непродолжительное время.

— Я общался еще в сентябре прошлого года с одним из нардепов от «Слуги» и он мне еще тогда сказал, что парламент отправит в отставку Гончарука в начале 2020 года, мол, необходимо сбросить на него весь негатив от реформ.

— Не знаю, мне о таких планах было неизвестно. В середине января был пленочный скандал и уже тогда начались попытки его уволить. Алексей писал заявление об уходе, но президент тогда отставку не принял. Скажу честно, до последнего не верила, что буквально через месяц будет вопрос об отставке правительства снова.

— Помню, что министров искали в последний момент на закрытом заседании фракции. Фамилии даже сами нардепы не знали перед голосованием.

— Да, все произошло быстро. У Алексея, как мне известно, тогда прошла глубокая, дружеская беседа с президентом, после которой он понял, что нужно уходить. Гончарук принял правильное решение, почувствовал, что президент не видит его в команде и решил уйти. Хотя у него был иммунитет от парламента, а также принятая программа работы, чего нет, например, при нынешнем правительстве. Если бы Алексей сам не ушел, то юридических причин уволить его не было.

 — Хорошо, давайте вернемся к вашей парламентской работе. Если брать историю работы за год, то кого бы из коллег вы выделили как прогрессивного и эффективного народного депутата?

— Работа в Раде не может быть успешной без команды. Давайте назову вам, например,  топ-3 своих любимцев. Первое место — комитет цифровой трансформации во главе с Михаилом Крячко. Как вы знаете, профильное министерство мы создали чуть более года назад под руководством Михаила Федорова. Для Украины — это абсолютно новая история. Министерство и комитет работают синхронно, эффективно, могут подставить друг другу плечо, а это вызывает уважение.

На втором месте — комитет информационной политики, который ранее возглавлял Александр Ткаченко, а сейчас Никита Потураев. Они много сделали для того, чтобы защитить сферу креативной индустрии. С одной стороны, смотришь — не такая уж и большая отрасль, но этот комитет сделал для нее очень много: изменили налогообложение, защитили ее на время карантина. Это вызывает восхищение. Мне бы хотелось, чтобы моя работа в строительной сфере стала такой же эффективной. Если брать их работу за 100%, то свою могу оценить по отношению к ним всего на 50%. 

На третьем — аграрный комитет Николая Сольского. Я впечатлена, как там проводятся комитеты. С таким уровнем дискуссий должен работать весь парламент.

— Я помню, как принимались поправки по рынку земли и там происходило настоящее шоу. Юлия Тимошенко бумаги раскидывала, Илья Кива толкался, а также Нестор Шуфрич. Было весело для всех.

— Да, выдержать эти обсуждения даже с таким креативным давлением — сложно. В этом комитете не только обсуждается земельная реформа, но и много других важных  решений. Главе комитета удавалось находить консенсус со всеми стейкхолдерами, и, если и были спорные моменты, то Николай всегда находил пути решения. Это очень дорогого стоит, потому что удовлетворить все точки зрения и найти компромиссное решение — эталон качества.

 — А вы довольны земельной реформой?

— Не совсем. Я выступаю за более либеральную реформу в земельной сфере. Также я встревожена и тем, что Конституционный Суд будет рассматривать обращение части народных депутатов касательно того, отвечает ли требованиям Конституции принятый закон. Надеюсь, мы все же сможем запустить рынок земли в 2021 году и не останемся в списке из 6 стран в мире, где запрещен свободный оборот земли.

— Если брать по неэффективным нардепам, кого бы выделили? 

— Мы в свое время анализировали работу парламента предыдущих созывов, то ничего нового не происходит. 20% народных депутатов подают 80% принятых законопроектов. Думаю, нынешний ничем не отличается от тех созывов, которые были до нас. Всегда есть группа нардепов, которая работает лучше и больше остальных.

— А если Рада уменьшит количество нардепов до 300 — ситуация изменится к лучшему?

— Думаю, что всегда будет тот процент людей, который не хочет работать. Это закон общества. Если же у нас станет меньше депутатов, то государство просто меньше будет тратить денег на содержание наших избранников. Это плюс. 

— Не могу не спросить о работе «Слуги народа» в последние недели. Многие решения принимаются не то, чтобы без монобольшинства, а без 200 голосов в зале от СН. Что у вас происходит?

— Есть объективные и субъективные причины. 8 нардепов сейчас болеют коронавирусом, все они были в контакте с частью коллег, поэтому их мы не увидим в ближайшие 14 дней на работе. Но есть и субъективные вещи, когда отдельные нардепы никогда не скрывали, что они ориентируются на группы влияния, или лидеров. Вот они иногда прямо говорят, что не будут голосовать за отдельные вопросы.

— Почему у вас спрашиваю — посмотрел недавно интервью экс-главы ОП Андрея Богдана. Мне показалось, что там пошел сигнал нардепам из монобольшинства, мол, не нужно держаться за бренд, в ближайшее время будет создана другая партия, под его покровительством. Именно поэтому и думаю, что к концу сезона мы можем потерять монобольшинство. Есть ли к этому предпосылки?

— Нет, сейчас их нет, но, думаю, что и Андрей Богдан, и Алексей Гончарук, и многие другие люди точно не будут стоять в стороне от политики. Когда они начнут новые политические проекты, то сложно спрогнозировать, что будет дальше. Касаемо нашей фракции, нужно быть честным — не хочешь трудиться в «Слуге народа», то выходи, сдавай мандат и уходи. А, получается, что ты зашел в парламент от СН, а позже попросту ушел в оппозицию.

— Как Гео Лерос.

— Да, и Аня Скороход, и Антон Поляков. Объективно — никто бы из них не стал нардепом, если бы не бренд «Слуга народа». Я тоже не смогла бы самостоятельно стать нардепом, например. У меня же был опыт в Демальянсе. Еще в 2014 году обошла каждый уголок на Оболони, но в итоге тогда не смогла стать даже депутатом местного совета. Мы, конечно, никому ничего не обязаны, кроме как народу, но, если мы такие честные и справедливые, нужно поступать по совести.

— Не могу не спросить про работу Кабинета министров Дениса Шмыгаля.

— Всем не могу быть довольной. У нас есть проблемы с законопроектом о государственном бюджете на 2021. Он не обсуждался с народными депутатами, в комитетах, мы его первый раз увидели 15 сентября, когда его внесли в Верховную Раду.

— А в чем причина? И так все знали, что до 15 числа нужно подать.

— Проблема в коммуникации. Самое страшное, что, когда общалась с некоторыми министрами, то и они увидели его только тогда, когда бюджет презентовали на заседании правительства.

— Расскажите о ВСК (Временная следственная комиссия), которую вы недавно анонсировали. Она касается расследований действий Архитектурной инспекции.

— За год работы в парламенте, мне удалось сделать многие вещи, которых до этого не было. Например, мы ввели параметрическое нормирование, создали законодательную базу, чтобы начала работать электронная система в строительстве, запустили процесс имплементации 305-го европейского регламента относительно стройматериалов.

Но есть одна вещь, за которую стыдно всей команде — работа ГАСК. За год она стала еще более коррумпированной, хотя правительство пытается ее реформировать еще с марта. Но все  это заканчивается тем, что с застройщиков дерут в три раза больше, чем ранее. Поэтому мы начали работать еще в этом направлени. К слову, несколько законопроектов уже зарегистрированы в парламенте, но и к ним есть большое количество вопросов.

— А изменить ситуацию без ВСК нельзя? Написать заявление в полицию, СБУ, антикоррупционные органы, их у нас так много. 

— Я пытаюсь разными методами. Например, с главой Херсонской ОГА Юрием Гусевым создали Апелляционный совет, который рассматривает тех инвесторов, у которых есть проблемы с ГАСК. В чем еще вопрос, некоторые бизнесмены готовы платить взятки, чтобы их не трогали. Мы же хотим опираться на тех, кто не готов идти на такие уступки.

В наш Апелляционный совет вошли нардепы, правоохранители. В прошлую пятницу  я узнала, что у нас уже есть первая "победа":  предприятие в Новой Каховке которое из-за нежелания давать взятку чиновникам местного ГАСК не могло получить документы о введении в эксплуатацию 2000 м2, наконец их получило. Но какой ценой? За год борьбы предприятие потеряло миллионы. Плюс, этот вопрос я решала даже с помощью  премьер-министра (это не уровень вопроса для обсуждения с главой Кабмина). Поэтому, думаю, ВСК — еще один инструмент влияния. Она будет работать на протяжении года, надеюсь, что получится переломить ситуацию.

— Хожу по городу, вижу митинги, плакаты вкладчиков «Укрбуда», «Аркады» и других проектов. Даже Владимиру Зеленскому на пресс-конференции я задавал вопрос в мае — почему люди не могут получить свои квартиры. Он ответил, прошло 4 месяца, но митингов меньше не стало. Что же происходит в этой сфере, как помочь людям? 

— Проблема колоссальная, накапливалось еще со времен Элиты-центра. Еще в BRDO мы считали, что пострадало около 200 тысяч семей, вложивших денег, но так и не получивших жилье. Эту проблему нужно делить на 2 части. Первая — что делать с такими долгостроями как «Аркада», «Укрбуд», Войцеховского (Застройка Анатолия Войцеховского, — Ред.). 

Вторая — как в дальнейшем исключить аферы и защитить людей при покупке жилья. Я работаю больше над той частью, которая касается защиты инвесторов в будущем. Сейчас мы создали  межведомственную комиссию, в которую вошли и народные депутаты, представители Кабмина, рынка и экспертной среды. Нам нужно подключать всевозможные ведомства, чтобы люди достроили и получили жилье. Но есть одна проблема, ведь некоторые люди считают, что государство им обязано построить дома за счет государственного бюджета.

При этом есть и много других, обычных людей, которые не поддерживают идею того, что на их деньги построят не детский сад, а кому-то дом. Сейчас ищем форматы, где можно найти деньги на окончания строительства. Хотя признаю, что в большинстве своем такие новостройки должны быть достроены за счет тех людей, которые ужу вложили в них свои деньги.

— Так понимаю, что за несколько месяцев проблему не решить?

— Только точечные изменения в законодательство, но комплексно решить проблему быстро не сможем. Когда страна на самом высоком уровне начнет разбираться с проблемой, это будет прорыв.

О личном

— Давайте поговорим о личном. У вас очень активная страница в Facebook, много фотографий и красивых нарядов. Пользуетесь услугами стилистов?

— Нет, конечно. Не пользуюсь, ведь мы же, женщины, знаем, как нужно красиво одеваться. Было бы на это время и деньги.

— А где покупаете одежду? В интернете или в любимых магазинах?

— До коронавируса покупала заграницей.

— Ездили туда на шопинг или заказывали?

— Нет, заказывать не могу. Ибо я не чувствую качество. У меня было несколько неудачных покупок, когда через интернет приходила совсем другая вещь. Поэтому когда бываю за границей по разным причинам я сразу знаю, в какие магазины зайду.

— Это были целенаправленные поездки на шопинг?

— И как турист ездила, и по работе, и осознанные поездки на шопинг.

— А куда, если не секрет?

— Италия, чаще всего.

— Дешевле цены, если сравнивать с украинскими? Или наоборот?

— Дешевле, если говорить про украинские брендовые магазины и те вещи, которые ты можешь купить за границей. Даже в несколько раз сумма отличается. Я сейчас покупаю одежду украинских дизайнеров. Есть действительно достойные вещи, которые украинцы умеют качественно производить. 

— Есть журналисты, фотографы, которые специально следят за тем, какая одежда или аксессуары у народных депутатов. Затем они сравнивают их стоимость и публикуют. Бывают невероятно дорогие брендовые сумочки, туфли. Как вы считаете, это корректно, с профессиональной, этической точки зрения носить одежду ценой в несколько десятков зарплат рядовых украинцев? 

— У меня нет ответа на этот вопрос. Нужно быть просто честным. Если ты всю жизнь носила сумку Fendi, а затем после попадания в Раду начинаешь покупать украинские сумки только для парламента значительно дешевле, то это неправильно.

— Чтобы вас воспринимали как простого человека.

— Да, а затем ты едешь с друзьями, семьей на прогулку и уже берешь дорогие вещи… Избиратель должен видеть тебя таким, какой ты есть. Конечно, есть политтехнологи, которые заставляют быть ближе к народу и так далее, но, мне кажется, это нечестный подход.

У нас же раньше было много политиков, которые никогда не работали в бизнесе, имели зарплату в 5-6 тысяч гривен, но зато ездили на дорогих автомобилях. Если же ты работал честно, платил налоги, то зачем притворяться.

— Какой самый дорогой элемент одежды, аксессуар, который вы одевали в Раду?

— У меня была скандальная история с сумкой Chanel, когда ее сфотографировала журналистка из «Левого берега».

— Аня Стешенко.

— Да, сфотографировала меня с сумочкой. Она куплена в 2008 году, подарок мужа. Прошло столько времени, что не найти уже ни чека, ни стоимости модели, а Аня Стешенко тогда в публикации назвала стоимость ее в два раза больше, чем тогда покупал мой супруг (Анна Стешенко назвала сумму в 7240$, — Ред.). Это быстро разошлось в интернете и сильно расстроило мою маму. Она звонила и удивленно спрашивала, неужели мы могли позволить потратить столько денег на сумочку.

— Как вы воспринимаете хейт, негатив в соцсетях, СМИ? Люди же разные бывают и писать могут очень неприятные вещи. Вы близко принимаете к сердцу, переживаете?

— Очень близко воспринимала. Переживала, пока не нашла в Facebook кнопку «заблокировать». И стало жить веселее. Тех людей, которые переходят грань, я попросту удаляю. Возможно, это неправильно, теплая ванная, как некоторые говорят, но если люди откровенно перегибают палку, то это оптимальный вариант. 

— Как вы проводите досуг?

— Очень мало свободного времени. Страдаю из-за этого. Например, до парламента я активно занималась бальными танцами, а сейчас не могу себе этого позволить. До парламента также брала частные уроки английского языка, а сейчас нет времени уже. Хочется свое пребывание в Раде максимально использовать на реализацию планов, развитие  и так далее.

— А вы любите готовить? Видел недавно видео, где вы участвовали в кулинарном шоу с коллегой Виталием Безгиным, интересно получилось.

— Да, получилось хорошо, я готовила тартар. Но в целом сейчас я готовлю очень редко. Да и готовить я никогда особо не любила. Так что особо в этом плане у меня ничего не изменилось.

Фото: Ян Доброносов, для «Рубрики»