"Сидеть дома и никуда не выходить": жизнь в оккупированном Мелитополе

Угрозы, листовки, мародерство и похищения — рассказ о городе под оккупацией россиян из первых уст.

До войны Ульяна была архитектором, развивала семейную кофейню-кондитерскую и цветочный магазин — тоже семейный бизнес. "Я и флорист, и технолог-кондитер… Такой, "слишком активный" человек", — говорит она.

Военная техника врага была под Мелитополем уже вечером 24 февраля: "В предместье города они вошли уже в 7 вечера. Были смелые мужчины, которые ездили по окружной перед городом, где есть выезд на Крым, и спрашивали солдат: "А зачем вы сюда приехали?". Удары по городу были, как и по всей Украине, в 5 утра 24 февраля", — рассказывает героиня нашей статьи.

Дальше все было по сценарию оккупированных городов: 25 числа начала пропадать связь, а позже вышку разбомбили — город остался без сообщения с внешним миром:

"Это связано с тем, что военные гнали российскую технику через Мелитополь. Связь выключают, чтобы никто не передавал эти данные в ЗСУ. Они так уже делали несколько раз".

"Народные дружинники" Мелитополя и закручивание гаек

"Практически сразу началось мародерство. Первыми начали грабить российские оккупанты, а потом и сами мелитопольцы — те, кого мы считаем маргиналами. Где-то 26 числа начали собираться местные дружины из активных мужчин. Вместе с нашим мэром они организовали силовой центр охраны и порядка и стали контролировать мародерство. С частью мародеров быстро провели "воспитательную беседу", и они, а вместе с ними и все остальные маргиналы, начали возвращать награбленное. Все это делалось под видеозапись: возвращали стиралки, холодильники, еду, перечисляли деньги. Думаю, это был шок, который повлек за собой этот стадный инстинкт и бескультурье людей, но потом все начало откатываться назад. События развивались с космической скоростью, и все менялось каждые 3 часа. С одной стороны улицы магазин еще продает товары, а с другой его уже грабят".

Официальная территориальная оборона, как это было в Киеве, в Мелитополе сформироваться не успела, однако механизм сработал как нужно: дружинники следили за порядком в городе. Хотя и это продлилось не долго.

"Вскоре российские оккупанты запретили действия наших народных дружин: сказали, что это противозаконно по их "оккупантским" меркам. Русские начали преследовать людей с проукраинской позицией, которые служили в этой территориальной охране. Оккупанты — на каждом втором перекрестке в городе. Они ходят по нашим рынкам, с автоматами наперевес выбирают яблоки".

Весь месяц Ульяна провела под оккупацией, и она наблюдала, как постепенно рашисты пытаются задавить местное население:

"До момента, пока не похитили нашего мэра — это случилось 11 числа — было очень много людей, которые открыто высказывали свою позицию, даже бросались на танки! Восьмого марта были первые выстрелы по людям на митингах, а потом, после 15 марта, у нас запретили митинги окончательно. Людей стали грузить в автозаки и кого-то запирать в подвалах, а других вывозить за город. У нас появилась куча росгвардейцев — чеченцы, кадыровцы — мы видели, что это точно не русские лица".

Вместе с этим появлялась и российская пропаганда. Город уже был информационно изолирован: все украинские телеканалы отключили, радио заглушили: "Однажды я ехала в машине и слышала по радио речи путина о том, как Украина "профукала все наследие российской империи" в виде каких-то заводов-пароходов, что ему досадно от этого и что он обещает все это восстановить".

"Где вы были 8 лет" и другая ересь

Россияне не стали придумывать ничего нового и обратились к древним методам, которые использовали немецкие оккупанты во время Второй мировой: начали раздавать листовки. Ульяна сфотографировала те, что попали к ней в руки: даже не газета, а обычный текст, распечатанный на А4, в котором говорится о том, каким процветающим был город 30 лет назад, и "как сейчас нищает большая часть народа", как "нас натравливают друг на друга, совершая государственные перевороты" (речь идет о легитимных выборах в 2004 году), о "перевороте в 2014 году на деньги западных кураторов" и прочей ереси российской пропаганды, в том числе и о пресловутых "где вы были 8 лет".

Листовки местные жители сохраняли, только чтобы обличить, насколько наглой и плоской может быть ложь врага.

"Еще были предложения к сотрудничеству: россияне создали свою народную милицию и рассказывали, что проведение митингов незаконно, советовали нам сидеть дома и никуда не выходить, не провоцировать агрессию и не нападать на русских солдат. Они советовали "максимально демонстрировать то, что вы не опасны для военных россии"… Но потом начались похищения тех, кто имел какое-либо социальное влияние. Думаю, этих людей заставляли сотрудничать. Так они украли нашего главу районной администрации, Сергея Приму".

Сергея Приму российские оккупанты выкрали еще 13 марта, после проведения обыска в его собственном доме. Где он находится сейчас, все еще неизвестно — со дня его исчезновения прошло уже больше месяца.

Волонтерская помощь… за деньги

В оккупированный город перестали пускать фуры с лекарствами и провиантом: приходилось рассчитывать только на то, что осталось в Мелитополе с "довоенного" времени. Это не значит, что город остался без гуманитарной помощи — продукты, лекарства и другая гуманитарная помощь отправлялась из неоккупированной Украины в Мелитополь, но оккупанты решили по случаю нажиться на бескорыстности людей:

"Автобусы с гуманитарными товарами самопровозглашенная ИО мэра закрыла в пожарной части. Теперь эти продукты, вещи, которые должны были стать гуманитарной помощью, продают людям по космическим ценам".

Вместо украинской гумпомощи россияне привезли свою. Но за неимением тех, кто брал бы продукты из рук оккупантов, пришлось разыгрывать спектакль: "Россияне привезли свою гуманитарку, но лично я видела, как вместе с ней завезли 5 автобусов с людьми из Крыма. Они устроили театральное представление, в котором люди из этих автобусов забирали гуманитарную помощь. Все это снимало телевидение, но в самих очередях не было ни одного мелитопольца. Там не было никого из наших знакомых, позже мы это обсуждали. Кстати, человек, который это организовал, сейчас лежит раненый в украинском госпитале, наши его лечат".

Бегство из Мелитополя

У мамы Ульяны — онкология, и последний курс химиотерапии она прошла в Мелитополе. Но ей нужно проводить таргетную химиотерапию – она капается пожизненно, раз в 3 недели. В оккупированном Мелитополе нужных лекарств было не достать, а чтобы продолжить лечение, нужно было сдать анализы, сделать КТ — в условиях войны это тоже стало невозможным. Семья приняла решение — нужно было выехать в Запорожье и найти способ, как сделать это безопасно:

"У нас есть волонтер Любышко. Если можно его упомянуть, то обязательно сделайте это. Он замечательный человек, я не знаю, как он это делает. Он создает группы в вайбере, в которых люди кооперируются и выезжают безопасными, им проложенными маршрутами. Они выезжают без гумконвоя, потому что с ним — опасно, мы это поняли на примере Мариуполя. Да, кто-то один раз выехал, но каждый день из Мелитополя выезжают около 50 машин, и все они едут забитые под завязку — минимум пять человек. Можно подсчитать, какое огромное количество людей покидает город, и все равно очень много желающих. Но люди боятся выезжать, потому что нет никаких гарантий, и ты сам несешь за себя ответственность. Когда мы выезжали, по нашей колонне стреляли после того, как мы пересекли рубеж между оккупированной и украинской территорией".

Пока семья Ульяны ехала до Запорожья, на их пути было 9 российских блокпостов, и на каждом приходилось проходить проверку: "Ко мне во всех с ними встречах не было проявлено агрессии, но в том, что в случае первого приказа меня могут расстрелять, не было никаких сомнений. Они смотрели документы, смотрели вещи в багажнике и проверяли телефоны и ноутбуки. Некоторых мужчин на выезде из Мелитополя просили раздеться… На одном из блокпостов нам задали вопрос: "Как вы относитесь к ЗСУ?". Чтобы их не провоцировать, мы сказали, что выезжаем с целью лечения. Потом он спросил, едем ли мы в Польшу. Мне показалось, что он спрашивал это с легкой завистью… Им ведь поездки за границу больше не светят", — иронизирует девушка.

На сегодня в Мелитополе россияне выкрали 58 человек.

Оккупанты украли три миллиона гривен из отделения Укрпочты — эти деньги предназначались для выплаты пенсий, социальных выплат и зарплат мелитопольцев.

Они раздают мужчинам призывного возраста свои повестки.

Но есть и хорошие новости: в Мелитополе развивается партизанское движение, и на их счету — уже 70 российских оккупантов.

Все будет Украина.

Мелитополь — это Украина!

↓Читайте также