Границ нет. Как сделать искусство инклюзивным
Появление пандуса в музее или театре еще не свидетельствует о полноценной доступности. Это следует понимать культурным менеджерам. Инклюзия — это не только об инвалидности. Инклюзивное пространство — то, что думает обо всех своих посетителях: любого возраста, пола, уровня мобильности.
Что тормозит развитие искусства для всех?
В основном инклюзия в искусстве держится на специалистах и активистах из общественного сектора. Ключевым вопросом остается отсутствие специалистов, педагогов. Есть социальные работники, которые знают, как работать с детьми с инвалидностью, и есть художники, которые понимают сферу, но не знают, как работать с этими детьми. К тому же, отсутствует приемлемая образовательная база для будущих художников с инвалидностью. Внешкольная работа творческих кружков и художественное образование в целом не предпринимает шагов в направлении работы с такими детьми. Если человек с инвалидностью попадет в художественный проект, то, скорее всего, будет выполнять роль человека с инвалидностью. То есть нет переосмысления восприятия и ролей для людей с инвалидностью. Пока инвалидность, а не человек является основным фактором. Хотя должно быть наоборот.
Так считает Анастасия Войтюк, музыкантка, культурная менеджерка, руководительница организации «Непротоптана стежина» (Непротоптанная тропа), которая проводит фестиваль инклюзивного театра «Шлях» (Путь). По ее словам, в художественном пространстве и художественном образовании в целом появился замкнутый круг, который сложно разомкнуть из-за отсутствия профессиональных кадров. Движущей силой, по ее мнению, могут быть сами люди с инвалидностью. Ведь много проектов создали с их участием. И они сегодня являются ключевыми игроками в инклюзивном искусстве.
Доступность как художественный элемент
В то же время переосмысление уже происходит в инклюзивно-художественном проекте «Краще разом» (Лучше вместе), который развивают в культурно-общественном центре «Shelter +». «Инклюзия — это о переосмыслении сцены. И доступность мы используем как художественно-эстетический элемент. Вместо дополнения, она может обогатить произведение. Например, вся хореография у нас построена на жестовом языке», — поделился Роман Морозов, соучредитель «Shelter +».
В своем театре они использовали неравное равенство. Потому что все люди не могут быть абсолютно равными. Но равенство состоит в том, что каждый сосуд [человек] наполняется полностью. Эту концепцию создатели проекта позаимствовали из трудов Григория Сковороды.
Неотделимым элементом включенности художников с инвалидностью является заработок. Очень важно, чтобы художники получали гонорары, а не работали исключительно за счет грантов. Эту идею «Краще разом» реализует посредством четкого акцента на искусстве, а не на присутствии людей с инвалидностью в произведении, что изрядно сегрегирует человека в контексте художественного произведения или спектакля.
А что с музыкальными фестивалями?
«Понимаю, что чем больше мы занимаемся инклюзией, тем больше нам не хватает работы с профессионалами. Максимум, что мы можем сделать, — это поставить платформы, сделать заезд, 1-2 сцены с переводчиком жестового языка и приглашенных музыкантов с инвалидностью для выступления на фестивале», — поделился Андрей Зоин, директор Respublika Fest. В этом году фестиваль столкнулся с проблемой поиска исполнителей. «Участники с инвалидностью есть, но их настолько мало, что хватит пальцев двух рук, чтобы перечислить».
В прошлом году на Respublika Fest для музыкантов с инвалидностью сделали отдельную платформу для выступлений. В этом году организаторы выучили урок, и на одной сцене выступали все.
Одним из самых болезненных вопросов остается ситуация с обустроенными туалетами. Этим поделилась Марьяна Мокринская, менеджерка по GR&CSR в Atlas Weekend. Люди не понимают, что таким людям не подойдет обычная уборная. А поэтому нужно продолжать вести просветительскую работу. Фестиваль прошел путь от установки платформы для людей с инвалидностью и уборной к созданию доступности для людей с нарушениями слуха как на живом фестивале, так и на онлайн событии.
Льготы или на уровне со всеми?
«Любой человек ценит нечто больше, если он за это платит финансово. Произошел интересный казус на ZaxidFest, когда людям с инвалидностью предложили бесплатный вход, проживание, организовали трансфер. Однако как только отметили, что сопровождающие должны были платить за вход со скидкой 60%, то все приглашенные гости отказались. А это 30 человек», — вспомнил Дмитрий Щебетюк, модератор дискуссии. Поэтому нужно находить баланс, но однозначно не делать вход бесплатным.
Его коллега-модератор Леонид Марущак поделился собственным опытом инклюзии на музыкальных фестивалях. В свое время на КаZaнтип, который проходил рядом с ныне оккупированной Параолимпийской тренировочной базой в Евпатории, приезжали многие спортсмены. И только потом он узнал, что для них ничего не делали бесплатно: люди платили бешеные деньги за вход, самостоятельно договаривались с местными, чтобы их довезли, а потом еще и преодолевали недоступность на территории КаZaнтипа. Со временем организаторы начали думать о доступности, потому что увидели, что могут увеличить количество посетителей благодаря этому.
Почему веб доступность важна?
Многие музеи находятся в исторических зданиях. И это часто становится помехой, когда музейщики занимаются обустройством своего пространства. Конечно, есть случаи, когда удалось этого избежать: в Виннице есть музей-усадьба Михаила Коцюбинского. Посетители могут без проблем зайти, ведь на входе совсем нет порога. Его сняли специально для деда писателя.
Однако в большинстве этот вопрос остается нерешенным. Вариантом могло бы стать привлечение VR-технологий. Дмитрий Щебетюк рассказал о собственном опыте из Амстердама во время посещения музея Анны Франк. Из-за возраста здания оно является не просто недоступным, но и одним из немногих случаев, когда его нельзя обустроить. Поэтому пока другие посетители проходили экскурсию лично, ему дали VR-очки, благодаря которым он мог увидеть все то же, но на расстоянии.
В то же время пока нет решения вопросов архитектурной доступности, музейщики концентрируются на других. Например, для людей с нарушениями зрения в музее искусства имени Богдана и Варвары Ханенко. Здесь уже карантин вносит свои корректуры. «Мы не можем проводить экскурсии для незрячих, потому что это требует много раздаточного тактильного реквизита, без которого человек не может в полной мере увидеть искусство», — делится Екатерина Гоцало, авторка экскурсии для незрячих в музее искусства имени Богдана и Варвары Ханенко.
По мнению Ольги Шишловой, руководительницы образовательного департамента PinchukArtCentre, рядом с доступностью остается потребность ментальной работы. Родители или другие сопровождающие инфантилизируют детей: иногда просят, чтобы в выставку включили работу ребенка только потому, что он имеет инвалидность, обесценивая качество. Или же посетители, которые видят картины таких людей, сразу относят эти работы к гениальным, не акцентируя внимание на таланте. «Важно, чтобы родители боролись с социальным стыдом. Чтобы они продолжали выходить в публичные места уже после занятий. И при этом, чтобы посетители видели различные проявления поведения детей и понимали, что это нормально».
Полную версию дискуссии на Форуме инклюзивности смотрите здесь.
«Рубрика» — информационный партнер Форума инклюзивности 2020. Больше материалов смотрите в нашем спецпроекте
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
