Взрослость, патриотизм и прозрение, или Что во мне изменила война? Делятся сотрудники компании COSMOLOT

Заметно только, когда резко. Преимущественно каждый из нас с легкостью может вспомнить первый день войны, но необходимы усилия, чтобы вспомнить вчерашний завтрак. Потому что впервые увидеть в мирном небе ракеты и вражеские вертолеты — это не рутина, а страшный сон. Именно такие сны врезаются в память на всю жизнь. 

Это "резко" запускает в наших душах такие изменения, о которых мы и не догадывались. Некоторые даже говорят, что не помнят себя до войны — так, будто до 24 февраля мы не встречались с друзьями, не обнимали родных, не пили кофе с молоком и не имели мелких проблем — типа успеть сходить к стоматологу перед отпуском. 

Прошло почти девять месяцев с того дня, который врезался в память миллионов украинцев. Для каждого тот день открыл портал в новую реальность. Реальность, проявившаяся не сразу и уже успевшая замаскироваться под обыденность. Можно только одно наверняка утверждать — мы другие. И каждый другой по-своему. Взрослость, чувство патриотизма, гордость, жизнь здесь и сейчас, ответственность. Все это — о нас новых. Об украинцах, измененных войной.

Мы пообщались с пятью героями — сотрудниками компании COSMOLOT. Каждый из них прошел свой путь к переменам — через боль, страх, осознание реальности, отказ от иллюзий. Но тем и ценны эти истории, потому что они правдивы.

Жизнь и война: сложить пазл в своей голове

"Я настолько уже приспособилась к этой жизни во время войны, что мне кажется, будто все так же, как и раньше. Единственное, что я не могу путешествовать — принципиально не выезжаю из страны, пока отец воюет, а мой парень не может пересекать границу. Пусть даже ядерная война будет, я останусь в Украине", — говорит Анастасия.

Девушка говорит, что ей без сирен жить даже непривычнее. Сейчас это уже обычный звук обыденной жизни. А вот еще четыре месяца назад ей так не казалось.

"Тогда мне было сверхсложно: пик войны, ты находишься в полном ауте, работаешь на автомате — как робот. У меня было полное выгорание, и компания предложила мне поддержку психолога. Это очень помогло. У меня такая работа, когда нужно звонить людям, закрывать вакансии. А как я могу спрашивать, как дела у человека, например, из Николаева, который находится под обстрелами — разве это ко времени? Так думала я. Разве людям сейчас до работы?"

Только со временем Анастасия поняла, что наши люди готовы работать в любых условиях. И есть чрезвычайно крутые профессионалы, которым этот ее звонок в прямом смысле может спасти жизнь.

"Вот что изменилось во мне — я повзрослела"

"Я не могу сказать что с началом полномасштабной войны у меня что-то из предыдущих приоритетов отошло на второй план. Я по жизни очень сильная карьеристка. Работа для меня была всегда очень важна. Так же, как и моя семья. У нас есть общая группа с родными, где мы каждое утро здороваемся и постоянно переписываемся. Мы очень близки. Все так и осталось до сих пор. Но в какой-то момент я поняла, что, если я не окунусь с головой в работу, просто сойду с ума".

Анастасия живет в районе Киева, который часто обстреливается. И именно работа помогает выдержать это внешнее напряжение.

"Я должна работать, ведь так я могу еще и помочь папе на фронте. Вот что изменилось во мне — я повзрослела. Теперь я не только за себя отвечаю, но и за маму — она живет недалеко от границы с Беларусью. Очень за нее волнуюсь. А еще у меня есть парень и, если он пойдет на войну, я останусь одна. Обо всем этом мне приходится думать".

Эта взрослость пришла к Анастасии вместе с российскими ракетами. Живя в метро полтора месяца, становишься психологически совершеннолетним, даже не планируя этого.

"Раньше я как-то своего возраста даже не чувствовала. Ну мне 26. И я всегда казалась себе такой… ну типа: "Эй! Побежали туда. А теперь туда!" Будто 16-летняя. А вот сейчас я чувствую себя более зрелой, наверное".

"Я тебя люблю"

Хотя Анастасия и говорит, что изменения за эти месяцы ей не очень заметны, но все же есть момент, который стал переломным для нее в отношениях с родными. 

"У нас и до войны были очень теплые отношения в семье. Но мы как-то никогда не говорили, что любим друг друга. Все измерялось поступками. Например, папа часто дарил маме цветы просто так. Даже сейчас, будучи на войне, он фотографирует цветочек где-то на лужайке и присылает в чат маме со словами: "Это тебе". И такие отношения для меня мощный пример. Но вот "Я люблю тебя" у нас не принято было раньше говорить". 

Анастасия вспоминает, как впервые услышала эти слова от папы.

"Впервые от папы прозвучало "Я люблю тебя" 24 февраля. Я в шоке была — что происходит? Говорю: "Папа, ты что, чувствуешь, что с тобой что-то случится?!" Я почему-то подумала, что он со мной прощается. Ну, представьте: над головами у нас летают ракеты, бахает, едут танки — и тут неожиданно в телефоне слышишь: "Я тебя люблю. Не переживай, ты у меня самая лучшая", — вспоминает девушка. — С тех пор каждый раз, когда он мне звонит, всегда говорит, что любит".

В такие моменты кажется, что это сверхтяжелое испытание нам дается для того, чтобы каждый из нас пересмотрел свои приоритеты, понял, что на самом деле важно и ценно в жизни. Девушка говорит, что порой даже не может вспомнить, что там было — до 24 февраля. Как она жила? Что делала? Какой была?

"Я недавно вспоминала, что в прошлом году я была четыре раза на море, часто путешествовала по Украине. На все у меня хватало времени, отпуск был как резиновый. А сейчас даже не вспомню, что это был за человек… Не тревожная, хорошо спала и видела только классные сны. Сейчас все по-другому. Только стала я более самостоятельной и живу одним днем. Потому что не знаю, что будет завтра".

"В первый день войны мы даже смогли заказать доставку еды"

"Сценарий нашего утра 24 февраля довольно привычный. Проснулись, актуализировали информацию в новостях, получив подтверждение того, что это не просто "бахает". Собрали с девушкой вещи на всякий случай и начали курсировать в пределах двух станций метро, ​​чтобы вовремя отреагировать на сигналы тревоги. В первый день войны мы даже смогли заказать доставку еды". 

Через несколько дней Дмитрий с его невестой решили, что будет безопаснее уехать из Киева на некоторое время. Взяли билеты на поезд и поехали на запад Украины к родителям девушки.

"В мирное время я увлекался музыкой и рекламой. Параллельно с работой в COSMOLOT я развивал несколько клубных проектов. Выступал, организовывал мероприятия, развивался в направлении электронной музыки как диджей и организатор. А еще до войны я собирался жениться — хотя эти планы не отменены — просто немного подвинулись во времени".

"Для меня не стоял вопрос желания или нежелания идти на службу"

Первое утро в армии Дмитрий встретил как раз на годовщину работы в компании. Парень вспоминает, как смеялись в чате с подругой, что не так они представляли праздничную вечеринку. 

"Я мобилизовался в первой волне. Для меня не стоял вопрос желания или нежелания идти на службу. Я решил, что чем раньше я призовусь, тем больше времени у меня будет на адаптацию. Так мне будет легче морально реагировать на экстремальные обстоятельства.

Родные отнеслись с пониманием. Никто меня не отговаривал от этого решения".

Парень говорит, что война коренным образом изменила его приоритеты и ценности. Кроме того, на него повлияла и служба в армии.

"У меня стопроцентно усилилось гражданское сознание. Я остро стал понимать проблему языкового вопроса. Казавшиеся важными ранее вещи сегодня потеряли свою актуальность. Я переоценил себя в обществе и общества в себе".

Парень говорит, что его морально поддерживает то, что и друзья, и коллеги по работе всегда готовы помочь. Его радует, как развивается компания в волонтерском направлении. Для Дмитрия важно понимать, что окружающие всегда готовы прийти на помощь и поддержать — в первую очередь морально.

Переломный момент, или "Я перестала быть толерантной"

"Мой первый день войны был ужасным. Я всегда считала себя очень сильным человеком, пережившим многое. Мои родители умерли с разницей в год — я вынесла это, даже будучи беременной. Потому думала, что научилась аккумулировать в себе силы. Но в первый день войны я не понимала ничего, была просто растеряна. Бежала из Киева с двумя спортивными костюмами. Ведь казалось, что это скоро закончится".

Полномасштабное вторжение стало переломным категорическим моментом для Елены. Она перестала быть толерантной к россиянам.

"Моя история как раз об отсутствии толерантности. Даже 2014 год меня не привел в чувства. Ведь война где-то там, далеко. И когда тебя это непосредственно не касается, ты все равно не видишь всей картины. Хотя, работая в коммуникациях, я встречала многих людей с Донбасса, слышала их истории. Но была слепой".

Елена всегда была патриотически настроенной, считала, что единственным государственным языком должен быть украинский. Но одновременно поддерживала и тезис о том, что стоит знать как можно больше языков, — в том числе и русский. 

"С детьми я разговаривала на украинском, но, если ко мне обращались на русском, то я переходила на него. Я потребляла российский  контент: музыку, видео. И верила, что мы можем найти общий язык с россиянами".

"Все, что я смогла сделать — это переименовать нашу группу в "путин — х**ло"

Первым переломным моментом для женщины стала переписка в чате с друзьями из россии (бывшими друзьями — уточняет Елена). На третий день полномасштабного вторжения они написали: "Друзья, ну как вы там?"

"Я даже не знала, что ответить. У нас летят ракеты, едут танки, гибнут гражданские люди. А они спрашивают, "Как вы там?" Все, что я смогла сделать — это переименовать нашу группу в "путин — х**ло". После этого, конечно, начались дискуссии. И я поняла, что по ту сторону считают, что все ОК"

С этого времени Елена прервала все контакты с людьми по ту сторону границы. По словам женщины, они стали совершенно неважны для нее. 

"Вторая причина отсутствия толерантности у меня — это то, что мои дети остались без папы. Моего мужа мобилизовали. На сегодня наша семья неполноценна. Более семи месяцев мои дети не видят отца. Моя младшая дочь — ей 10 лет — плачет по вечерам, потому что хочет, чтобы папа вернулся, чтобы закончилась война. Они забрали у меня мужа". 

С тех пор Елена решила оборвать все, что когда-то ее связывало с россиянами и россией.

Аскеза на российское и нарратив о "хороших русских"

"Я не общаюсь на русском. Я не потребляю российский контент. Потому что понимаю, что каждый мой просмотр — это деньги оккупанту, это — налоги. А налоги — это летящие в нашу сторону ракеты. Сейчас много классного украинского контента и ничто не заставит меня вернуться к просмотру российского. Кто-то отказывается от алкоголя, кто-то от сахара. Нам нужно принять аскезу на российское". 

Женщина вспоминает, что у нее дома была большая русскоязычная библиотека. Она все не могла с ней попрощаться. Но война решила этот вопрос за нее. "Я все русскоязычные книги сдала на макулатуру, — говорит Елена. — Я думаю, что эта культура не воспитала культурную нацию. Посмотрите интервью россиян — что мы слышим? Что нас нужно убивать. Кого эта культура воспитала? Что их книги могут нам дать?"

Особенно задевает женщину нарратив о "хороших русских". Говорит, что у нее есть знакомые из Гостомеля, которые сидели в подвале под обстрелами, но все равно считают, что им "повезло с россиянами".

"Знаете, почему они считают, что есть "хорошие русские"? Они их не убили и не изнасиловали. А то, что вас бомбили, вы сидели в подвале без лекарств, воды и пищи? Мой эмоциональный интеллект еще не научился на такое не триггериться. Мне очень жаль, что есть еще люди, которые не поняли до конца. У нас же продолжается этот популизм. И я, как коммуникационщик, это очень четко вижу".

Как фильтровать пропаганду?

Информационная гигиена сегодня — маст-хев для каждого украинца. Нарративы оккупанта проникают во все виды контента, который мы должны научиться фильтровать. Елена, как коммуникационщица, дает несколько простых советов по этому вопросу:

"Во-первых, как минимум, найдите заменители. Не единым Арестовичем, Фейгиным и другими русскоязычными экспертами. Есть зарубежные, европейские аналитики. Конечно, иногда хочется успокоиться. Но нужно и учиться анализировать. Слушайте разные источники, разных спикеров, но я однозначно только за украиноязычных. Ибо язык — это наши границы.

Во-вторых, перестаньте воспринимать фразу о "хороших русских". То, что он сказал "Нет войне" не делает его хорошим. Что он сделал? Эта нация ничего не сделала. Для меня соучастник каждый гражданин россии. 

В-третьих, не нашими спикерами едиными. Смотрите европейских экспертов, аналитику, передачи. Конечно, часто нам больно что-то услышать, но это дает понимание, что нам нужно делать дальше. Мы обижаемся на европейцев, что они забывают, что у нас война. Но слушайте! Мы забываем, что у нас — война. У нас клубы работают, люди тусуются. Так чего мы требуем от европейцев?"

Провести внутреннюю границу

Два месяца Елена с детьми была в Польше. Но все же решила вернуться, потому что здесь ее место. Она чувствует, что нужна именно здесь. Хотя женщина понимает все риски, но это ее выбор.

"Для меня важно тратить деньги не в Польше, а идти на маникюр здесь, идти к парикмахеру здесь. Я перешла на украинских производителей одежды. Я знаю, что нужно поддерживать нашу экономику. Мы покупаем вещи, которые шьют в Одессе, Николаеве, Ивано-Франковске. И это классные вещи. Именно такими действиями мы приближаем нашу победу".

Елена убеждена, что каждый из нас должен для себя провести границу — в первую очередь внутреннюю. Фильтровать пропаганду, отказаться от контента оккупанта, поддерживать украинское. А также не вестись на популизм и "успокаивающие выступления", особенно русскоязычные.

"Язык — это граница. И, если мы не выжжем все русское в себе, то россия придет и выжжет нас. Это сказал кто-то из военных, и это правда. Так и есть. Моя задача личная — это чтобы не только мои дети ненавидели рашистов, а чтобы и мои внуки их ненавидели. Хотя я очень надеюсь, что мои внуки не будут даже знать, кто это".

"После каждой миссии у меня мурашки"

"Я очень рада, что мне представилась возможность заниматься направлением благотворительности, — говорит Ирина. — Конечно, в основном, мы помогаем военным. Например, много чего уже покупали для подразделения отца Анастасии. Поступают запросы и от наших сотрудников: кому-то нужна военная форма, теплая одежда, кому-то — тепловизоры, рации. Все абсолютно по-разному". 

Ирина ведет учет расходов, принимает запросы на закупку, обрабатывает их и передает купленные вещи на фронт. Весь процесс под ее контролем.

"Раньше я никогда таким не занималась. И сейчас мне очень приятно, потому что чувствую, что мы работаем на общее благо. Я не могу даже описать свои ощущения, когда ребята с фронта шлют фотоотчеты. Это что-то невероятное. Я знаю, что мы делаем немаловажное дело для нашей победы. После каждой миссии у меня мурашки".

Ирина вспоминает, что ей запомнилась больше всего покупка квадрокоптера. Руководитель компании открыл сбор средств на свой день рождения, чтобы купить квадрокоптер. 

"Он, конечно, очень дорогой, около миллиона гривен стоит. Но средства собрали — компания еще доложила. И вот мы пришли забирать квадрокоптер — я просто не поверила своим глазам: нам вынесли огромный чемодан, такой крутой: там и сам коптер, и батареи, и винтики разные. Мы передали его на ноль — как раз папе Насти. И буквально в тот же день он полетел на задание".

"Духовный шоппинг" и эмпатия, или Что изменила война?

Конечно, как сама полномасштабная война, так и работа с благотворительными проектами, изменила Ирину. Девушка признается, что была шокирована нашими людьми, силой украинской нации.

"Я чувствую, как во мне больше развивается эмпатия, как хочется помогать людям, быть полезной. Хочется целостности со всеми. Раньше мне постоянно не хватало смелости на какие-то поступки, а сейчас такого нет. Хочу — делаю. Не откладываю на потом. Еще появилось желание чаще звонить родным. Говорить мужу, насколько для меня важна семья. Раньше, за рутиной, я этого даже не замечала".

Девушка признается, что материальные ценности за почти девять месяцев отошли на второй план. Раньше она мечтала о новом телефоне или какой-то крутой колонке, а сейчас средства в основном тратит на донаты, учебу, психолога.

"Да, сейчас у меня более "духовный шоппинг", а не материальный. Я вкладываю деньги в свое развитие — в то, что может меня поддержать в кризис".

Ирина рассказывает, что с началом полномасштабного вторжения она уехала из города, имея всего два рюкзака. И жила с этим минимумом вещей около трех месяцев. Как оказалось, не так много материального нам и нужно.

"Самое ценное сегодня для меня — то, что мои близкие и родные здоровы и у них есть крыша над головой. То, что было важно до войны, отошло на второй план. Мы полностью изменились. И это, наверное, навсегда".

"Украина наконец-то начала украинизироваться"

"Украинское общество изменилось. Изменился основной нарратив, — убежден Растислав. — Недавно услышал от друзей-украинцев, что Украина наконец-то начала украинизироваться. Чувство украинскости проснулось и усилилось внутри общества. Это и есть наиболее весомое изменение". 

Растислав уверен, что изменилось не только само общество, но и его отношение к Европе, миру. Например, нарратив о "немецком качестве" или "французской порядочности" сейчас уже не так актуален для украинцев. Война показала подлинную сущность вещей, проявила чувство гордости и достоинства за себя, свою нацию, территорию.

"Я могу сказать, что я себя сам очень удивил. За все 20 лет, что я живу в Украине, я не замечал некоторых вещей. Был просто слепым. Но сейчас, я думаю, мне удалось наконец сорвать с себя "маску европейца" — в негативной коннотации этого слова. Это — уставшие, ничего не понимающие и никуда не следующие люди, живущие в комфорте, которого они не ценят, живя уже 9 месяцев на две страны, я имею возможность сравнивать жизнь моих европейских родственников и друзей и украинцев. И здесь либо европейцы изменились, либо украинцы выросли. И я пытаюсь найти баланс".

Растислав говорит, что именно в объединении Украины и Европы скрыт огромный потенциал. "В одной статье я прочитал, что украинцы — это европейцы, но дикие. Эта формулировка не очень хорошая, но суть — верна".

Украина может "оживить" Европу. Все, что ей нужно – это вспомнить свою европейскость.

"В Украине присутствует жизнь и сила"

"Война изменила мое отношение к жизни. Я начал ее больше ценить. Каждую маленькую деталь, каждого человека я ценю гораздо больше. Я наслаждаюсь каждым моментом. Война, обстрелы, взрывы дают понимание, что мое завтра может не наступить. А, значит, все мои мечты и планы могут закончиться. Поэтому надо спешить: обнять тех, кого хочется обнять, сказать то, что хочется сказать. Темп жизни ускоряется. У нас не много времени".

По мнению Растислава, в Европе больше времени — метафорично, конечно. Это заметно по тому, как работают институции. Если вы записываетесь к врачу в конце октября, вам предложат прийти примерно в начале января. Там все стабильно и предсказуемо. А здесь, в Украине, такого нет. Ценно каждое мгновение.

"Пересекая границу, я словно прохожу через портал. Там все медленно и комфортно, но вы как будто выживаете. А здесь ничего не понятно, но вы живете. Когда был обстрел в прошлый понедельник, мои знакомые со словацкого телевидения пригласили меня на эфир, чтобы я рассказал о событиях в Киеве… Мы проговорили минут 10, а потом, после стрима, они спрашивают: "А ты не боишься? Почему ты не едешь в Братиславу?"  Может это парадоксально, но в этом кризисе и опасении, что меня завтра не станет, я чувствую, что здесь я больше живу, чем там. В Украине присутствует жизнь и сила".

Живя на две страны, Растислав занимается своеобразным информационным волонтерством — помогает налаживать связи с прессой и продвигать качественных украинских спикеров в словацком и чешском информационном пространстве.

"В рамках волонтерства я помогаю украинским спикерам находить контакты в Словакии и Чехии, чтобы строить мосты сотрудничества. Мы помогали распространять неклассический качественный контент. Иногда спикеров предлагаем мы, а иногда нас просит канал — и мы ищем".

В заключение Растислав делится своим инсайтом с начала полномасштабной войны. Когда началось наступление на Киев, он с семьей уехал из Украины. "Тогда у меня было чувство безопасности — потому что мы покинули место боевых действий. Но и одновременно — ощущение, что, выезжая, я предаю. Это говорит словак. Не украинец".

Партнерський матеріал