Новый "Колумбайн": стрельба в казанской школе и что это значит для России
Кремль снова будет охотиться на ведьм.
Фото Reuters
11 мая в Казани случилась трагедия — в одной из школ было застрелено 9 человек: семеро учеников и двое взрослых, более 20 человек получили ранения. Вопреки слухам и сообщениям СМИ и их источников стрелок был один — 19-летний выпускник этой же школы Ильназ Галявиев, который после совершенного сдался полиции.
Студент местного колледжа, из которого был отчислен за систематические прогулы и академическую задолженность в апреле 2021, во время учебы зарекомендовал себя как «тихий и неконфликтный, с уважением относился к сокурсникам и преподавателям». СМИ распространяют эту характеристику, предоставленную администрацией вуза, для подчеркивания неожиданности поступка студента. Традиционное журналистское клише в стиле «ничто не предвещало беды», которое ничего не значит, — как правило, немотивированные массовые убийства совершают лица, которые до этого не привлекали особого внимания общества.
Как оказалось, на первых допросах он заявил, что летом 2020 года «в нем начал просыпаться монстр», «начал всех еще больше ненавидеть», а в марте 2021 осознал себя «богом». В мае завел телеграмм канал, в котором сначала писал, что «в мире не должно остаться живности», а потом — что «убьет огромное количество биомусора». Типичный арсенал фанатика с психическим расстройством. Или способ выдать себя за него, чтобы получить статус невменяемости. Тем не менее история подпадает под категорию «Колумбайн», которую так любят эксплуатировать российские СМИ, по аналогии с событиями в американской школе в 1999 году. В самой России уже было немало случаев, которые были квалифицированы аналогично (в Перми, Московской или Нижегородской областях, Улан-Удэ, даже в оккупированном Россией Крыму). В общем слово «Колумбайн» в российской массовой культуре стало термином для обозначения массового убийства в учебном заведении лицами, которые таким образом отомстили окружению за буллинг. Отсюда же и романтический ореол бунтарства и отстаивания собственного достоинства, которым посмертно окружались фигуранты. В этом случае закономерность не прослеживается из-за полной неясности мотивов Галявиева (кроме выше описанных) и ненависти, которую вызвал его поступок.
Трагедия и есть трагедия, здесь нечего дополнительно обсуждать. Независимо от мотивации нападающего, жертвами его действий стали невинные, которым не повезло оказаться на линии огня. В России часто случается, что инцидент становится началом совершенно новых событий и решений, которые его касаются лишь опосредованно или не касаются вообще. Стрельба в Казани в этом плане не стала исключением.
Галявиев использовал такой же дробовик турецкого производства, которым был вооружен Владислав Росляков, который в 2018 году убил 20 человек в колледже в Керчи. Так же легально приобретенный дробовик. Эксперты объясняют такой выбор ружья удачным соотношением его цены-качества и доступности на рынке. В отличие от истории с «керченским стрелком», власть сделала свои выводы, акцентируя внимание именно на орудии убийства, а не на лице убийцы.
Через несколько часов после стрельбы президент РФ дал поручение главе Росгвардии срочно разработать новое положение о видах оружия, разрешенного для гражданского оборота, чтобы «как охотничье оружие не регистрировались виды стрелкового оружия, которые в некоторых странах используются как штурмовые винтовки».
На практике выделение конкретной модели (Hatsan Escort) гладкоствольных ружей по номенклатуре охотничьего оружия требует дополнительной аргументации и может расцениваться Турцией как недружественный шаг. Зато изменение государственных регуляторных подходов к лицензированию всего охотничьего оружия не вызовет одобрения охотничьего сообщества. Российская власть в целом не привыкла считаться с правами и потребностями гражданского общества, но вооруженных и организованных граждан она целенаправленно еще не раздражала.
Фото Reuters
Маловероятно, чтобы это породило некий конфликт, поскольку процесс получения необходимых для владения и пользования охотничьим оружием разрешений все равно достаточно коррумпированный и не подвергается серьезному контролю. Это дополнительные деньги врачам и должностным лицам вне большой политики, а также способ сэкономить время и усилия для потенциальных охотников. Тем более, что подобные инициативы уже звучали после стрельбы Рослякова, но реализованы не были.
Практика показывает, что в случае общественного резонанса российские политики (вполне вероятно, что эта черта не имеет национальной окраски, но в действительно правовых государствах так не поступают) сначала делают заявления, а не изучают ситуацию. Многое в реакциях на Казанскую стрельбу не может быть совершено, потому что реальные шаги и зафиксированные законодательные инициативы уже делаются в противоположном направлении. Например, уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова предложила повысить возраст получения гражданами права на владение оружием с 18 до 21 года — за исключением тех, кто отслужил в Вооруженных силах РФ. Почему демобилизованным принадлежит такая преференция, омбудсмен не объясняет.
Однако после массового убийства в Керчи остались неизменными правила хранения оружия; возраст легальной покупки оружия вообще могут снизить до 16 лет (правда, только на получение охотничьего оружия); наказания за нарушение правил ношения оружия не стали более жесткими; проведение медицинских осмотров охотников будет происходить раз в 15 лет (а не 5, как сейчас). Все предлагалось, обещалось, но как-то затерлось и забылось.
Фото Reuters
Поскольку в реальной плоскости будет трудно отреагировать должным образом и не разозлить общественность, можно сосредоточиться на виртуальной. Как и произошло, по сути, в ситуации с Керченским стрелком.
Член комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Антон Горелкин предлагает создать «систему отслеживания преступных намерений» в Интернете и социальных сетях в России посредством реагирования на фразы-триггеры на каналах, сайтах, в пабликах.
Спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил о необходимости обсудить отмену анонимности в Интернете для снижения объема контента, пропагандирующего насилие и героизирующего экстремизм. При этом он как будто не произносит собственные рассуждения, а ссылается на каких сторонников такой идеи. Еще раз — Володин хочет запретить анонимность, потому что за это выступают анонимы. Звучит абсурдно, но вполне понятно, о ком идет речь — Роскомнадзор, ФСБ, Кремль и так далее по неисчерпаемым списку.
Сенатор Александр Башкин требует «усилить контроль за содержанием компьютерных игр». Прямая речь: «В этих играх летают ошметки мяса, летят брызги крови, сплошное насилие — для ещё не сформировавшейся подростковой психики это может быть крайне опасно». Напоминаю, Галявиеву — 19 лет. Служба в российской армии стартует с 18, что может быть не менее опасным для несформированной психики, но это не провоцирует антимилитаристскую риторику сенаторов и не мешает «подросткам с ВС РФ» постить фоточки с украинского Донбасса.
Адекватную мораль этой трагической истории вывести довольно трудно. Можно было бы сказать, что Галявиевы и Росляковы являются продуктом политики Кремля и в частности его отношения к молодежи. Однако это несправедливо, поскольку подобные инциденты происходят по всему миру. Причем в странах с не инфантильной, а на самом деле продуманной молодежной политикой. Впрочем, вина Кремля очевидна в другом — слишком много внимания он уделяет вмешательству в суверенные дела соседних государств. Пока Россия будет злоупотреблять применением права сильного на внешней арене, условный 19-летний лоботряс будет пользоваться таким же правом относительно восьмиклассников. Тем более, аргументация у них идентична: я — бог, мне можно.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
