Город на ощупь

Алла Петренко-Лысак

Город можно потреблять, город можно слышать, город можно вдыхать, городом можно грезить, город можно видеть, в городе можно жить и чувствовать себя, город можно игнорировать, не замечать, про него можно забывать, город можно ощущать. Каков он город в ощущениях, что он творит с нашими чувствами, врываясь в наше сознание, пронизывая подсознание и насмехаясь над бессознательным, оставляя на теле отпечатки памяти? Что мы ощущаем, попадая в город впервые или пребывая в нем тысячи часов, минут, вплоть до усталого беспамятства чувственного забытья?

Город касается нас в ощущениях. В конце концов, пространство города чеканится не только крайностями топофилии или топофобий, но и пробелами пустот или забвения, грез и болезней.

Ощущать город можно двояко. Случайно, когда наша рецепция природна, непринужденна, легка, гибка, просторна, фактически безгранична. И целесообразно, когда мы ставим перед собой цель увидеть, ощутить, рассмотреть, услышать, включить или выключить, прикоснуться, — такая рецепция принужденная, направленная, требовательная, ограничена целью и нами же кристаллизованными правилами. Город непосредственного восприятия наивен, но честен. Тогда как город прицельного видения структурирован, а значит, подвластен логике, требующей четкости, избавленной абсурда. Искусство порождается легкими ощущениями, наука – целесообразными. Диалектика счастья – это возможность объединить оба эти опыта. Дебор предложил психогеографию как метод и научное направление, представляющее изучение точных законов и специфических эффектов территориального окружения, при чем, не важно, сознательно оно организовано или нет, но важно то, каково его воздействие на эмоции и поведение человека. Вдохновение исследователя позволяет балансировать на грани неожиданных чувств и попыток обволочь их в форму доказательной обустроенности. Не идеальная методология, но уж очень заманчивая.

Глубокое касание пространства города – это чувственное ныряние в его пространство. Ухватить город в ощущениях – значит схватить мгновение его влияния. Дебор говорил, что городской ландшафт и атмосфера города складываются из факторов «гибкого» (свет, звук, время, идеи) и «жесткого» окружения (материально-физические конструкции). Насколько же человек гибок в своих ощущениях города? Насколько способен приобретать формы городского пространства, принимая его внушения, а не наоборот, вторгаясь в пространство города, изувечивая его собственными «криками», шумами, дрянной газовой вонью, перекладывая его кирпичики, разглаживая его складки в прямые магистрали и проспекты. Может ли город дышать так, чтобы вдохновлять, але не издыхать от человека? Города, теряющие силы вдохновенного места, замирающие в похоронной процессии собственных топофилий – это пространства угасания. Такие города становятся поселениями. Просто поселениями. Поселениями, исполненными урбанистическими ландшафтоидами, инфраструктурой, логикой управления и власти, с четкими правилами насаждений, клумб и развлекательно-торговых площадей, образовательно-воспитательных учреждений и культурно-художественных агломераций. Это города – еда-туалеты. Человек в них нуждается как ежедневно вынужден питаться, пить и иметь место для остатков своей биовитальной активности. Это потребляемые города, в действительности их воспринимают как удовлетворителей основных потребностей человека цивилизованного мира: от базово-витальных до эстетически-культурных, самовыражения и совершенствования. Ощущения такого города сродни тому, как мы нуждаемся в пище и туалете. Наслаждение и позыв мощны, сильны, наши рецепторы работают, осведомляя, что мы голодны или сыты, востребованы или удовлетворены. Кто-то наедается шопингом, ощущая наслаждение от удачных покупок, которые со временем выгуливаются в рестораны, кинотеатры, в гости, на уличные променады; кто-то находит в мусорниках остатки банкетов и довольно избавляется от ощущения голода, засыпая возле труб тепломагистралей; другие, употребив театральную премьеру, спешат вылить свое насыщение в городскую поэзию, длительные ночные разговоры или споры относительно инновационности формата представления…

Еще есть города-болезни. Такими городами мы болеем. И что парадоксально, иногда в такие города люди болезненно тянутся. Ими заражаются, как вирусами. Иногда, их вводят инъекционно, как прививку… от болезни. Но это не спасает навсегда от риска подхватить мутированный вирус. Заболев таким городом, человек болеет им, город-вирус сжирает человека своей силой и мощью, при этом сам город берет свои силы за счет огромнейшего количества «пациентов», наполняющих его артерии, клапаны и суставы энергией борьбы. Человек в городах-болезнях иногда бежит, прячется в себя, в свой малюсенький мир в огромнейшем вихре могущественной урбанистической пропасти. Это города карьеры, успеха, достижений, амбиций и хвастовства, потерь и падений, но мощной веры в силу обмена капиталов.

Казалось бы, нужно принять лекарство от болезни и все будет прекрасно. Но именно тут кроется особенная опасность. Есть города, действующие на человека действительно как успокоительные или обезболивающие, как таблетки, избавляющие от неприятностей. Человек стремится погрузиться в их тепло или спокойствие, потребить их животворную силу, получить вдох здорового дыхания… В таких городах ощущения пресыщают человека воспоминаниями, мифами, вкуснейшими запахами, невероятными уголками и странноватыми смелыми поступками. Главное принимать их дозировано, иначе возможно отравление, даже стремление убежать от себя, как в иной мир после смертельной хватки.

Вдохновляющий город – это для меня город силы, это заселенные ландшафты, а не ландшафтоидные поселения. Эти города как воздух… Они настолько невидимы, что только их исчезновение или нехватка становятся сигналами того, что что-то не так. Они как глоток свежести. Нет, иногда они просто как кислород, в котором мы нуждаемся… Мы их ощущаем легко, как не возможно отделить человека и его дыхание. Ощущения в таком городе гармоничные, акупунктура городского пространства не болезненна, способна быть лечебной в нужные моменты, и именно в нужные…

Город не может быть без людей, иначе это мертвый город, или музейный. Живой город – это заселенное пространство, а не поселенческая структура. Этот город может быть огромнейшим мегаполисом и маленьким городком. Но всё решают ощущения, обволакивающие меня в этом городе: если я ощущаю, что просто хочу потребить – я в городе-еда-туалете – я честно вкушу наслаждение, потешусь вкусом, похвастаюсь при востребованности ощущениями, в конце концов, избавлюсь от всего лишнего в фото-архиве или вообще откину на свалку памяти; если мои чувства болезненны и мною ощущается сила давления – значит, я ощущаю себя в городе-болезни, он давит на меня своим авторитетом, властью, капиталами, историями успеха и трагедий; если я стремлюсь избавиться от проблем и скинуть тягости – я в городе-лекарстве, я знаю, что его не можно много, и не всегда они по рецепту, иногда как самолечение, — тут главное для поправки знать собственную дозу. А есть города-воздух: легкие, непринужденные, вдохновенные, всегда вовремя, мудрые… Это настоящие места сил… душевных, моральных, физических, экзистенциональных… Их язык закодирован миллиардами наших собственных способностей слышать, видеть, чувствовать и ощущать.