«Не знаю, что хуже: умереть, но не видеть последствий или выжить». История девушки, которая вернулась в Украину после эвакуации за границу

Аня ведет меня по спальному району Киева. Мы кружим вокруг многоэтажек и ищем табличку «б/у форма НАТО». Через пол часа Аня уже примеряет военную форму для занятий на полигоне. Она — одна из участниц военной подготовки Украинского легиона для гражданских, который не успеет подготовить своих участников. Через 8 дней начнется полномасштабная война.

***

«Я проснулась от звонка подруги. "Киев бомбят"», — так началось Анино утро 24 февраля.

Аня забыла помыть голову и забрать кошку с собой (за ней позже ухаживал владелец квартиры), хотя война уже несколько дней зависала в воздухе, и вышла из квартиры. В этот день Аня уехала из Киева. 

5,2 миллиона украинцев выехали из страны (по состоянию на 24 апреля), а 11,4 миллиона должны были покинуть свои дома из-за полномасштабного вторжения россии в Украину. В 5 утра 24 февраля россия начала обстреливать Харьков, Киев, Чернигов, Сумы, Мариуполь и другие меньшие города и села Украины. Цель — «демилитаризация» и «денацификация», что по факту означает «уничтожить Украину». россия уже уничтожила Мариуполь, Счастье и Чернигов на 80%, нанося ракетные удары по жилым домам, школам, больницам и детским садам.  

Более того, в Украине от рук россиян уже погибли 217 детей (по состоянию на 27 апреля). Известны только те цифры, которые можно подсчитать, не считая Мариуполя и Волновахі, куда невозможно попасть из-за блокады городов военными рф. Сколько погибло взрослого гражданского населения — неизвестно.

Решение покинуть дом

«Стало страшно. Даже не то что страшно, — появилось ощущение неопределенности. Что делать? Тысячу раз обсуждали, а когда реальность, то все равно есть сложности с планированием. Подумала пойти в территориальную оборону». 

Не пошла, потому что «оценивала свои физические способности реалистично». 

«Во время последнего практического тренинга нам дали физические нагрузки. Мне стало плохо. Я поняла, что тело не приспособлено, и надо его закалять физическими нагрузками. Тренер даже сказал: "Посмотрите на себя, вы даже с*баться нормально не сможете". Мы решили почаще тренироваться, а через 2 дня началась война».

Аня не захотела быть бойцом, который даже не сможет убежать, поэтому решила уехать в безопасное место. Ее вывез знакомый — она помнит целый Ирпень и Бердичив, куда приехала на железнодорожный вокзал. Билетов на поезд во Львов не было — людей тьма. Кто-то сказал, что можно доехать бесплатно, поэтому Аня ждала. 

«На практике оказалось не так. Проводники просто не пускали людей, все паниковали. Какая-то проводница за взятку пускала людей, я этим и воспользовалась. Надо было как-то выжить. Это печальная история, но все же я доехала до Львова». 

Во Львове Аня осталась у подруги. Главное условие — чтобы не возле аэропорта. По приезду подруга призналась, что живет возле бронетанкового завода, что тоже могло стать целью российских ракет. Локация, постоянные сирены и 9 этаж нервировали Аню, поэтому она перебралась в Карпаты. 

«Там было спокойнее, не было завода. Люди были добрыми, потому что понимали, что происходит. Там я провела 2 недели и решила уехать в Польшу».

На чужбине

Аня объясняет свое решение такой логикой: победа не будет мгновенной, жизнь нужно планировать на долгосрочную перспективу. Первые две недели войны девушка жила одним днем. Позже начала планировать недели. 

«Я не хотела уезжать, но подумала, что смогу найти свое место, где можно строить планы. Оставаться [за рубежом, ред.] я не хотела, но считала, что будет легче. Когда думаешь, что война закончится скоро, живешь одним днем и используешь свои ресурсы максимально… Себя не жалеешь, ничего не планируешь… А когда понимаешь, что это надолго, тогда рассчитываешь свои ресурсы… Когда я поняла, что это надолго, начала планировать: выходной, где лучше находиться, забрать кошку. Но через 2 недели в Польше ко мне пришла печальная мысль, которая повлияла на дальнейшее планирование».

«Если бы от ядерного взрыва умерли все, кого я люблю и знаю, а мне удалось бы спастись, то моя жизнь тоже бы закончилась».

«Люди помогали, были добры, но это все же чужая страна. Хочется быть со своими, хочется переживать все то, о чем я пишу. И я подумала, что лучше не бояться ядерной угрозы, а возвращаться и бороться, и быть готовой, если и умереть, то со своими людьми, а не остаться без них. Не знаю, что хуже: умереть, но не видеть последствий или выжить».

Возвращение

Аня вернулась в Киев, чтобы забрать кошку и уехать на неопределенный срок во Львов. В Киеве девушка не остается из-за потенциальной опасности.

«Буду следить, когда можно будет вернуться домой. Но тоже понимаю, что возвращаться нужно с осознанием, что дом уже не будет таким, как раньше. И постоянно надо быть готовым, что Киев будут обстреливать». 

Однако потенциальная опасность в Украине ощущается повсюду. После пересечения границы Аня почувствовала, что снова находится в зоне доступа российских ракет:

«От этого становится волнительно, но когда уже вернулась к своим друзьям, то морально стало легче. Поэтому я пока не хочу никуда ехать за границу снова». 

Сейчас Аня планирует активно заниматься волонтерством — девушка уже помогла найти необходимые вещи для подразделения своего отца-военнослужащего. 

«Он сейчас собирается "на передок". Сформировал свое подразделение и собирает деньги на необходимые вещи. Обычно у каждого подразделения есть волонтеры, которые о нем заботятся, у моего отца нет таких людей. Он сам собирал деньги на машины. И в этой истории полезным оказалось то, что у меня есть друзья-волонтеры из ОО, у меня есть ФЛП — я могу помочь финансово. Я вижу свою роль сейчас в том, чтобы помогать». 

В дальнейшем Аня будет помогать друзьям-волонтерам из ОО «Долоні Дотик», которые занимаются адресной помощью бойцам и медикам. 

Однако Ане хочется на войну. Говорит, что ей досадно, что не успела вовремя подготовиться, не успела подписать контракт. 

«Я спрашивала и о парамедиках, писала Госпитальерам, но они берут только тех, кто уже воевал. Новых не учат. Так бы я сразу пошла воевать. У меня уже есть форма, некоторые инструменты. Я была бы прекрасно подготовлена, если бы война началась позже». 

Философия Ани, можно сказать, военная — она хочет жить. Аня считает, что на войну нужно идти именно с мыслью о жизни, а не о смерти. 

«Я понимаю, что многим людям страшно, и этого не надо стесняться. Это наш инстинкт самосохранения. Мы благодаря ему живем». 

Люди, которые воюют, волонтерят или просто живут в Украине и никуда не уехали, все это делают, несмотря на свой страх. Люди, которые выбирают возвращаться в Украину, несмотря ни на что, позволяют этому страху быть. Но не дают ему себя сломать.