«Каждый делал то, что он мог, на что он был способен»: как врач из Бучи принимала роды и помогала раненым в осаде

Пока наши защитники защищают Украину на поле боя, в тылу каждый делает все возможное, чтобы победа Украины наступила как можно скорее. А Рубрика продолжает собирать истории о людях, которые стали лицами нашей обороны и приближают первый день мира.

***

О городке Буча мир узнал со страшных видео и фото, а она живет там уже 10 лет. Врач Ирина Язова работала в Ирпенской центральной городской больнице заведующей приемным отделением. А последние два года — еще и врачом-терапевтом в отделении, где лечат коронавирус.

До 9 марта женщина была с семьей в Буче: спасала раненых, принимала роды, помогала больным соседям. Лишь после того, как в их квартиру вошел российский оккупант, они с мужем забрали детей и эвакуировались из города.

"Летали эти их вертолеты, как мухи — очень много их было"

«24 февраля после дежурства я спала. Меня, как и всех украинцев, разбудил выстрел. К нам зашла соседка со словами: "Подъем! Началась война!" Я говорю: "Как началась, так и закончится". Развернулась и продолжила спать».

Так Ирина вспоминает первые мгновения полномасштабного вторжения. Уже позже, в тот же день, она поехала на вызов рядом с аэродромом в Гостомеле.

«Я была свидетельницей первых взрывов. Летали эти их вертолеты, как мухи — очень много их было. Тогда еще не приходило понимание, что это масштабное вторжение. Никто не понимал, что все будет так, что это перекинется на гражданских людей, на детей.

Мы с мужем ехали из Гостомеля домой среди этих "летающих мух", а они аж словно подлетали на лобовое стекло. Страха не было. Не было еще сознания. Мы ехали на гражданской машине и никому не несли угрозы. Даже не думали, что в нас попадут.

А уж когда увидели в интернете гражданские машины, простреленные на дороге, появился ужас и понимание, что это могло быть и с нами. Но как-то Бог миловал».

25 февраля Ирина еще даже выходила на дежурство, ездила на вызовы. А уже 26-го были закрыты все пути прохода. Она осталась у себя дома. Так получилось, что Ирина в тот момент была единственным врачом в их доме.

«Люди обращались с разными проблемами: головная боль, гипертонические кризы, тошнота, паническая атака», — вспоминает женщина. Именно с такими проблемами помогала справляться Ирина людям.

Но скоро пришлось столкнуться и с непосредственными последствиями войны.

"Если бы мы сконцентрировались на страхе, то не сделали бы того, что мы сделали"

«Первым таким пациентом была девочка в возрасте полутора лет. Ее семья не из Бучи. Они ехали из другого города, и прямо на переезде их обстреляли. Машина была с надписью "Дети". Были поплавлены абсолютно все фары. Не знаю, что это было за оружие».

У мамы была прострелена голень — ей оказали помощь раньше. А ребенку обработала рану я. Мы сняли эластичный бинт, который они наложили, он передавливал ножку, и наложили обычную повязку.

Буквально за 10 минут нашли и антибиотик для мамы. Никто не отказывал в помощи, люди отдавали все, что было. Очень слаженно работали все. Люди — все герои того времени. Каждый делал то, что он мог, на что был способен.

Люди, которые выезжали из города, оставляли ключи от своих квартир, чтобы мы могли забрать у них продукты — разносили тем, кто не мог передвигаться. Все необходимые лекарства тоже находились очень быстро.

Мой муж за меня очень переживал, не пускал — каждый день говорил, что надо уезжать, думать о своей безопасности. Но никто о себе не думал. Как-то не было у меня страха. Может, это была какая-то защита психики. Она не давала разрешения эмоциям выходить наружу и реагировать на ужас, который происходил вокруг. Ты знаешь, что тебе нужно, и ты идешь, потому что должен.

Это сейчас я уже смотрю на результаты этого всего, вижу людей, которые ходили по тем же дорогам, что и мы, но не выжили. Знакомому нашему попала пуля прямо в голову на улице, где мы с мужем проходили. Это могло быть и с нами. Тогда этого всего я не осознавала.

И хорошо, потому что если бы мы концентрировались на страхе, то не сделали бы того, что мы сделали».

"У нас был еще Володя. Мужчина, которому прострелили обе ноги"

«У нас был еще Володя. Мужчина, которому прострелили обе ноги. Он шел из соседнего жилого комплекса в наш. Раздался выстрел — и он упал. Пролежал Володя несколько часов, пока его нашли наши ребята, забрали оттуда и отнесли в мой дом. 

Ему повезло, что он жил в моем подъезде, потому что с 3 марта я уже не могла ходить из подъезда в подъезд — было очень опасно. Танки рядом, россияне везде были. 

Например, женщину, которая жила через пять домов, я не смогла перевязать — к ней уже был перекрыт путь. 

Мужчина лежал у меня в подъезде. Каждый день я его перевязывала и ждала возможности его эвакуировать. Мы передали информацию о нем терробороне. Просто ни у кого долго не было возможности попасть к нам. Володе обустроили место, закутали, утеплили, нашли антибиотики. Шесть дней он так пролежал, а потом его таки эвакуировали и прооперировали».

"Тогда уже у меня закралась мысль о том, что придется принимать роды"

Еще в первые дни бомбардировок Ирину встретила знакомая и сказала, что в их доме есть беременные. «Тогда уже у меня закралась мысль, что придется принимать роды».

На 12-й день войны у женщины из соседнего подъезда начались схватки. Впервые в жизни Ирина принимала роды.

"Мне написали sms: "У тебя в доме рожают". Ну, и я пошла туда"

«Тогда уже не было ни света, ни воды, ни отопления. А перед тем как у Ани отошли воды, уже пропал и газ. Вода у нас была в бутылках, но мы ее нагреть не могли. Но нам это и не понадобилось — девочка родилась почти чистой — буквально две-три салфетки использовали, закутали ее и все. 

Я закрыла окна шторами, в комнате было темно. Для освещения у нас были свечи. Одна из нашей команды "повитух" была дизайнеркой — она ​​принесла очень много разных свечей. Такая романтическая обстановка. Так и рожали.

В тот момент у меня не было войны ни в душе, ни в сердце, ни вокруг. Мы жили моментом и сконцентрировались на ребенке и на маме. Может, потому так благополучно и получилось.

Девочка с мамой на следующий день была эвакуирована. Уже они в Закарпатье. Все у них хорошо».

"Всю дорогу я кричала, что никуда не поеду, надо возвращаться назад"

На следующий день после родов Ирина с семьей эвакуировались. Утром 9-го в их двор вошел российский солдат. И хотя Ирина не хотела, но муж настоял на отъезде:

«Я даже не успела переодеться после родов. Там было темно и уже потом, когда я приехала в Киев, увидела, что я вся в крови. Но тогда я этого не видела.

Всю дорогу я кричала, что никуда не поеду, нужно возвращаться назад. Но все-таки мы уехали. Россияне не пустили нас в колонну автобусов, и мы развернулись и поехали "по дороге смерти". По дороге, где под каждым деревом лежит мертвый человек. А в каждом дворе — российский танк.

Нас не трогали, мы ехали очень медленно, и где-то на середине пути нас остановили и завернули на стеклозавод. Там было их такое логово. Часа четыре мы там простояли. Россияне проверяли машины, забирали регистраторы, просили удалить все фотографии, записи о войне.

А у меня в кармане были сигареты — купила их еще для Володи. И когда российский солдат заглянул в машину и попросил телефон, я вместо телефона достала сигареты и говорю: "Вы там ходите стреляете. Может, дать вам сигарет?"

А он говорит: "Вот спасибо. Скажете, что вы прошли проверку". 

После этого нас уже не задерживали. Так пачка сигарет меня спасла от кипиша в машине.

Меня реально Бог миловал от всего, что постигло других людей. Осознание этого приходит только сейчас. Я тоже видела эту улицу в интернете. Но когда ты смотришь в интернете, — это одно, а когда из окна машины — совсем другие ощущения, переживания».

После того как Ирина с семьей покинули Бучу, встал вопрос, куда ехать дальше. И сейчас она с детьми в Польше. 

Женщина говорит, что делала то что должна и вообще не думала ни о популярности, ни о геройстве.