«Кураж» без барьеров: как сделать инклюзивными масштабные мероприятия

Кураж — это киевская тусовка. Так говорит Алена Гудкова, его основательница. Для тех, кто не знает, Кураж — это барахолка с крутыми антикварными штуками. Точнее, с них она начиналась, потому что теперь это арт-пространство с кино и музыкой, с танцами и вином, но в основном — это площадка для сбора средств, которые будут отправлены на благотворительность. 

Я поговорила с Аленой Гудковой, которая смеется над тем, что для некоторых близких знакомых она — Алена-барахолка. На самом деле Алена — стихийный предприниматель, ивент-менеджер, идейный вдохновитель и основатель Куража. О самом мероприятии говорить можно много: ребята собирают миллионы, чтобы потом передать их на покупку медицинского оборудования, на помощь людям с инвалидностью и бездомным, оставаясь при этом коммерческой историей. Нам в "Рубрике" было интересно, что делается непосредственно на самой локации для того, чтобы сделать посещение мероприятия удобным для всех, в том числе и для гостей на колясках.

— В одном из эфиров вы говорили, что хотите, чтобы к вам приходило больше людей с инвалидностью.

— Мы хотим, чтобы к нам приходило много любых людей, — поправляет Алена.

— …Но все же акцентировали на тех, кто с инвалидностью.

— Это потому, что они обычно не ходят. Мы хотим быть таким пространством, где классно всем. Как за границей, грубо говоря. Когда ты можешь увидеть человека на коляске, который тусит под диджея. У нас такого не было, нет доступных точек развлечения. Что мы для этого сделали? 

— Если начать с последнего, то во-первых, мы в нашей "Синичке" сделали окно для людей, которые передвигаются на колясках, чтобы им было удобно заказывать напитки на баре, и они чувствовали себя на равных. 

— Во-вторых, мы здесь полностью все переоборудовали. Такое ощущение, что советская архитектура вообще не была приспособлена для людей с инвалидностью. Я очень часто с этим сталкиваюсь в библиотеках, других старых помещениях… Мы сделали пандусы со всех наших бровок, которые снижают уровень подъема. Они из нержавейки, и на самом деле это очень дешево. Один такой пандус стоит 5000 гривен.

— Мы сделали пандусы в помещениях, чтобы они были пологими, чтобы коляска могла заехать без помощи другого человека. Это обошлось нам дороже. Еще мы отремонтировали лестницу. Это постройка 1978 года, не было ни одного туалета для людей с инвалидностью. Мы их сделали. Нам пришлось полностью перекраивать и расширять их, делать пандусы из фанеры там, где были лестницы. Пришлось исправлять неоднократно угол, потому что там, где ехал человек на инвалидной коляске, было "Ребят, что это такое, как я сюда заберусь? Что это за Говерла?". Мы исправляли такие косяки. 

2 года назад помещение ВДНГ досталось Куражу в ужасном состоянии: "Я переехала сюда с Платформы, — рассказывала Гудкова в просторном, светлом, уже почти винтажном лектории Куража. — Там владелец не брал с нас денег за аренду, и за это мы отдавали ему часть прибыли. Мне казалось, что я хочу свободы, но когда я сюда переехала, это было похоже на то, когда я в 16 лет съехала с маминой квартиры: я начала сама жить и у меня тупо не было денег в конце месяца, потому что мне пришлось покупать бумагу, моющее средство, мочалки, еще какую-то фигню — все то, что было в родительском доме включено, — смеется Алена. — Когда я сюда переехала, мы начали разбираться в электрике, в трубах… Прорвало, взорвало, провалилось, украли забор, срезали розетки. За первую неделю нас ограбили трижды, после этого мы начали платить за охрану. Так мы стали обрастать затратами на содержание, а потом пришла зима и понеслась… Осыпалась крыша, оплата коммунальных услуг. За первый год пришлось вложить 5,5 миллионов гривен, чтобы эта рухлядь работала… И она не всегда работает!"

Финансово ВДНГ ремонт делать не помогают. Единственное крупное вложение госучреждения — асфальт на арендуемой территории. Общая сумма ремонта дороги составляла около миллиона, ВДНГ оплатили 45% от его стоимости. "Хотелось бы, конечно, иметь кошторис на весь ремонт, потому что он колоссальный, но условия договора аренды этого не позволяют," — говорит Алена.

— Для нас самой большой жестью было отсутствие лифта. Шахта была, а лифта — не было. Помещение очень старое, и он то ли был украден, то ли что — история умалчивает. Мы начали собирать деньги и в прошлом году мы их таки собрали. Это было самое большое вложение в инклюзию и доступность данного места, потому что лифт стоил около миллиона. Тогда мы собирали на мой день рожденья, а-ля благотворительный сбор. 550 тысяч из них нам, кстати, передала Вера Брежнева, как подарок Киеву и киевской тусовке. На тот момент я еще даже не была с ней знакома. Была сложность с установкой этого лифта в павильоне, и вся история с момента, когда у нас появились деньги до момента установки, тянулась ровно год. Потеря документов, восстановление документов, сама установка — это была самая большая проблема.

Сам лифт, кстати, пришлось передать на баланс ВДНГ. "Мы же не можем забрать его с собой" — пожимает плечами Алена. Сегодня лифт заработал впервые. Поэтому присутствовать на лектории, который находится на втором этаже, могли и те, кто вынужден передвигаться в коляске. В их числе Саша — фотограф Куража. 

— До этого грузчики носили людей на руках. Каждое мероприятие у нас было два грузчика, которые на протяжении всего ивента поднимали людей на колясках по лестнице на руках. Кроме случаев, как с Сашей, когда тяжелая и коляска, и сам Саша. Два грузчика не могут поднять 200 кг. Но благодаря тому сбору был сделан лифт, и сегодня Саша впервые увидел, как выглядит второй этаж. 

— Еще мы всегда требуем соответствующего поведения от тех, кто на Кураже: на фудкорте, на площадках — везде висят таблички "Если кто-то не может сделать заказ, помогите ему".

— Если подходит человек с инвалидностью, который хочет взять что-нибудь себе, мы не указываем на него, не акцентируем на внимание на том, что он с особенностями развития или инвалидностью — не устраиваем дискриминацию. Когда у нас были большие концерты в прошлом году, мы делали специальный подиум для тех, кто был на колясках, кому нужно было заехать или тех, кому нужно пространство — в случае, если это ДЦП или другие особенности развития, — чтобы они могли чувствовать себя в относительной безопасности, быть выше остальных и видеть все. 

— Все лекции и выступления переводятся на язык жестов. Мы не можем назваться супер-инклюзивными, но мы на 80% сделали так, чтобы соответствовать всем стандартам. 

— Что насчет помощи благотворительным организациям?

— В этом году мы собирались помогать Suka_Zhizn (социальный проект, помогающий бездомным Киева — Ред.). У нас была целая маркетинговая стратегия вывода этой проблемы в инфополе, но из-за того, что мы стояли 5 месяцев, не собирали деньги, наши планы значительно уменьшились. Мы хотели собрать 4-5 миллионов гривен, а пока что — только 400 с чем-то тысяч. Мы уже отдали эти деньги, и что дальше будет с карантином — пока что непонятно. Тупо не знаю, как это комментировать. 

— А не страшно участвовать в таких проектах, особенно в свете последних событий, со смертью Кучапина? 

— Мы не являемся основателями или проводниками таких проектов. Мы — финансовый донор, поэтому нам не страшно, мы никогда не думали бояться. А это — отвратительная история, мы следим за ней, читали истории, обсуждали ее всю неделю. Это адская жесть. Но это не наша война. Это война кого-то, кому он [Алексей Кучапин — ред.] мешал, кому он не нравился своей открытостью и искренностью, наверное… Не знаю. Мы никак не можем судить, потому что являемся исключительно финансовыми донорами и не включаемся в оперативное управление процессом. 

Однажды Алена уже рассказывала о том, что раньше она боялась тем, которые были связаны с инвалидностью. Но тогда перебороть ей это помог банальный интерес. Позже она призналась, что испытывала брезгливость, когда говорит о бездомных и отметила, что это — только из-за собственной ограниченности на тот момент.

— Когда вы зашли глубже в тему о бездомных, брезгливость пропала? 

— Да. Смотрите, вот что вас больше всего пугает? То, чего вы не знаете. Но чем больше ты разбираешься в этой теме, тем меньше тебе брезгливо, тем меньше тебе страшно. Когда-то так было с детьми с инвалидностью, я была таким же неосведомленным человеком, коим сейчас является большая часть украинского населения. Потому что это недоступная информация. А когда ты какую-то тему делаешь доступной, информационно в первую очередь, ты снимаешь барьер и брезгливости, и страха. Ты в теме, тебе не страшно. Брезгливость, кстати, тоже страх. Проблематика такого отношения к бездомным, к людям с инвалидностью, каким-либо другим меньшинствам — это исключительно из-за незнания, отрицания того, что кроме тебя есть еще какие-то формы жизни. 

У нас нету драматического "Сьогодні ви бачите, а завтра вони вмирають", — Алена использует максимум актерского потенциала, чтобы выразить всю драматургию, — мы не подаем информацию через драму. Мы подаем информацию через информацию. То есть: ребята, смотрите, это — синдром дауна, он не передается; это — аутизм, каждый 20-й ребенок рождается с такой историей, но мы знаем, как с ним работать. Как только человек становится более осведомленным, он становится более открытым: он понимает, что если его ребенок пойдет и даст еды бездомному, он не заразится какой-то болезнью. Или если он будет общаться с другим, у которого есть какие-то особенности в развитии, то у него эти особенности не появятся. Все через осведомленность. 

Когда мы начинали историю с Suka_Zhizn, у меня тема бездомных вызывала брезгливость. Ты видишь грязного, вонючего, некрасивого человека. Но когда ты понимаешь, что причиной бездомности может стать не только выбор человека, но и махинации с жильем, обман на работе, потеря документов или психические нарушения, аферизм, банкротство, да даже карантин, ты начинаешь относиться по-другому. Многие люди оказались на улице, ведь многие арендодатели не входили в ситуацию. Вот, например, мне написала одна женщина, у которой трое детей. Ее арендодатель в начале карантина испугался, что вырастет доллар и поднял ей аренду квартиры ровно в 2 раза. Она мне сказала: "Мне пришлось уехать в какое-то село и жить там"… 

— тогда Алена предложила свою помощь, но женщина ответила, что нашла подработку и справляется, —

Причиной может стать что угодно. Иногда мы смотрим на бездомных и говорим "У тебя что, нету рук и ног, ты что, не можешь пойти работать?". Нет!!! Я пообщалась с Suka_Zhizn, с психологами, которые там работают, и они мне рассказали, что есть причины, по которым люди становятся бездомными, и по которым они не могут вернутся в социум. Буквально, такие люди психологически сломлены, и чтобы они вернулись, в них должны поверить, а общество не верит… Им не дают рабочие места — в предпринимательской деятельности тоже есть негласное вето на трудоустройство подобных людей. Поэтому когда будете в следующий раз идти мимо них, подумайте, вдруг это чья-то бабушка и ее просто выгнали на улицу.

На самом деле все — от осознанности. И если понимать природу проблемы, разбираться в ней, знать причины и решения, то страх вместе с брезгливостью и неприязнью просто исчезают.