“Они положили свою жизнь за то, чтобы россияне не дошли до Киева”. Поминальный день: как вспоминают погибших в Ирпене

Первое мая, воскресенье. День проводов, поминальный день по умершим родственникам по церковным канонам — это девятый день после Пасхи, то есть вторник. Впрочем, в городах уже давно поминают родных в воскресенье.  

Радуница — так традиционно называют этот день в районах Киевской и Черниговской области. Именно эти районы сильно пострадали от российского вторжения. На кладбищах в городах и селах — сотни новых могил. «Рубрика» в этот день отправилась в Ирпень, город героев, которые держали оборону и не дали врагу дойти до Киева. 

Кладбище в Ирпене находится на окраине города, среди соснового леса, именно в той части, которая ближе к Киеву. Особенно выделяется новая часть, где хоронят умерших в последние годы, а еще место захоронения Погибших Защитников Украины. Здесь хоронили погибших в зоне проведения ООС. За последние недели могил здесь стало гораздо больше — теперь здесь покоятся те, кто с оружием в руках защищал родной город. На могилах много цветов — от боевых побратимов и родных.

"Если все уедут, то как мы здесь будем жить?"

Рядом с одной из могил женщина с маленьким сыном. Парень одет в военную форму. Его зовут Савелий, ему десять лет. Здесь похоронен его отец. Сегодня — сорок первый день со смерти.

"Я — Кротких Алла. Мне почти 42 года. Это мой сын Савелий, ему 10 лет. Старшему сыну Владиславу — 21 год.

Мой муж, Кротких Игорь, вместе с нашим старшим сыном Владиславом и своим родным братом Юрием с первого дня защищали наш родной город Ирпень. Мы все здесь родились и постоянно здесь жили".

Алла вспоминает 21 марта, когда при въезде в Ирпень шел ожесточенный бой.  

"Это 11-я линия, у военного госпиталя. Они там пять дней держали оборону, ждали помощи, мужественно стояли, защищали. А потом в мужа попали; сын, также получивший ранение, начал его спасать. Но отец умер у сына на руках. Потом уже брат мужа, он тоже был ранен, начал спасать моего сына. Они долго ждали помощи, потеряли много крови, в больницу попали в тяжелом состоянии. Никто не знал, будут ли они жить.

Игорь пошел сам в территориальную оборону вооруженных сил Украины, раньше он не был военным, я отговаривала сына, считала, что ему рано, что он молод, но он сказал, что это наш город, мы здесь живем, и если все уедут, то как мы здесь будем жить?

Вчера было сорок дней, как нет мужа, и сорок дней, как мы все находимся в больнице Шалимова".

"Когда я прихожу, мне становится легче"

Рядом — еще одна могила. Здесь стоит женщина, рядом с ней дочь держит за руку своего парня. Женщину зовут Татьяна, ей 45. Дочке Анне — 19. Во время записи разговора Татьяна почти постоянно плачет. Анна крепче сжимает руку парня.

"Мой муж был тем человеком, ради которого хотелось жить. Никто не мог сказать о нем что-то плохое. Всегда был чуток, помогал всем.

Приходить в поминальный день — это традиция такая, а вообще и дочь, и я раз в два-три дня приходим на могилу. Мне легче. Когда я прихожу, мне легче становится.

Мы когда-то так смеялись, такие у нас шутки были, что умрем в один день. Я честно скажу, так и случилось. Он на небе, а я осталась здесь. Когда он погиб, я почувствовала это… Знала, что что-то случилось. Утром мне позвонили по телефону и сказали, что его больше нет. Это были самые страшные минуты моей жизни.

Мой муж до войны работал в такси, возил людей, любил общаться с людьми. Мы все жили очень счастливой жизнью, пока не началась война.

Он погиб во время минометного обстрела. Тогда их погибло трое, четвертый был ранен, сейчас он во львовском госпитале. Погибли Пасько Дмитрий (показывает на могилу рядом). Третий, Сергей, похоронен у себя на родине в Житомирской области. Их шестнадцать часов поливали минами, артиллерией, градами, уничтожали наш микрорайон, где мы жили. Их оборонительный пост был именно там, это была точка Ирпеня, где россиян не впустили. Они отдали свою жизнь за то, чтобы россияне не дошли до Киева. 

У нас пятеро детей, трое от его первого брака и двое от моего первого. Самое интересное, что у нас с Сашей общих детей не было, но у нас есть общий внук. Сашина старшая дочь вышла замуж за моего племянника.

До пятого марта мы были в Ирпене, а потом Саша ругался очень, настоял, чтобы мы уехали. Говорил, это не наша война, парни должны воевать, а женщины и дети здесь не должны быть. А до того, до пятого числа, помогала ребятам готовить еду.  

Очень многие наши местные ребята вышли в чем были защищать город, чтобы только не дать им пройти и дойти до Киева. Муж был в ротной тактической группе в добробате ВСУ. Он погиб около "Жирафа", это торговый центр. Там после первого боя ребята написали "Добро пожаловать в АД", чтобы все россияне знали, что здесь для них ад, здесь их никто не ждет. 

Мы уезжали эвакуационным поездом, нас было двенадцать в купе. Четверых детей забросили на верхние полки, а восемь взрослых по очереди сидели. Поезд останавливался очень часто, были тревоги, выключали свет. Мы выехали где-то в десять утра, а в Ивано-Франковск приехали где-то в пять утра. В туалет невозможно было выйти, потому что люди были везде, с детьми в тамбурах, на ступенях, в коридоре, просто нереально пройти было. Когда мы стояли на перроне в Ирпене, в этот момент обстреливали железнодорожный вокзал, притом что эвакуационный поезд был согласован. Это должен был быть зеленый коридор, но они стреляли".

Погибли в один день

Другая часть кладбища. Здесь похоронены мирные жители города. Разговариваю с Дарьей. Она облагораживает могилу своих родителей, Мякушко Надежды, 69 лет и Владимира Чередниченко, 75 лет. Они погибли в один день рядом со своим домом.

"По словам соседа, 24 марта ехали россияне на бронированной технике, начали стрелять в дом, начался большой пожар. Отцу было 75 лет, он очень плохо передвигался на ходунках. Мама его вывела и они были у гаража. Их дом пылал. Пожар начал распространяться, и чтобы спастись, отец вышел на дорогу. Там россияне его расстреляли. А маму не знаю, расстреляли или от взрыва погибла. Все это было в один день. 26 числа я точно узнала, что отец погиб, но сосед не видел тела мамы. Ибо отец лежал прямо на дороге. Мы надеялись, что мама жива, искали ее, а 28 волонтеры уже смогли добраться до города и сказали, что ее убили". 

Дарья начинает плакать. Все эти разговоры тяжелые. Во время некоторых — почти плачу вместе с родными. Трудно сдержаться, несмотря на то, что за время войны увидел очень много горя, один из моих близких родственников тоже погиб.

Но такие разговоры важны, люди, сначала не всегда желающие рассказывать, во время разговора рассказывают много деталей, вспоминают что-то важное. Их важно зафиксировать, не только для того, чтобы наказать врага, но еще и потому, что теперь это наша история, и мы обязаны ее помнить, отныне и навсегда.

Фото автора