К концу века украинцев станет почти вдвое меньше: почему, при чем здесь образование и что с этим делать

Время, когда демографы пугали нас перенаселением планеты, давно прошло. Несмотря на то, что население планеты пока продолжает увеличиваться, демографы предсказывают — к концу века в большинстве стран численность населения снизится. В 23 из них, при сохранении нынешних тенденций, население к 2100 году сократится наполовину. В этом списке имеет все шансы оказаться и Украина — по прогнозам ООН, к концу века население Украины составит 24,4 миллиона человек против нынешних 41,5 миллиона.

По оценкам ученых, суммарный коэффициент рождаемости в мире (то есть сколько в среднем родила бы одна женщина на протяжении репродуктивного периода), который в 2017 году составлял 2,37, а в 1950-м — 4,7, будет стабильно снижаться и в дальнейшем, и к 2100 достигнет 1,6. Это ниже показателя 2,1, при котором естественная убыль населения компенсируется рождениями. В то же время общая численность мирового населения уже приближается к 8 миллиардам и неуклонно продолжает расти за счет самых бедных стран. 

Среди причин, которые бы объясняли высокую фертильность женщин в бедных странах, специалисты называют несколько социально-экономических переменных: уровень интеллекта, образования, социального статуса, возраст заключения брака и другие факторы. Важнейшим фактором является именно образование (а в случае с самыми бедными странами — его отсутствие), ведь оно непосредственно влияет и на IQ, и на социальный статус, а также возраст начала половой жизни.

Среднее количество детей, рожденных среднестатистической женщиной в течение жизни в разных странах

В одном из исследований демографического ландшафта в Индии аналитикам даже удалось вывести формулу — «10% увеличение уровня грамотности женского населения приводит к снижению суммарного коэффициента рождаемости на 0,5».

Показательным в этом смысле является и глобальное демографическое исследование, проведенное в конце 2000-х годов, которое продемонстрировало, что в период с 1990 по 2006 годы во всем мире женщины с высшим образованием в среднем имели на 29,9% меньше детей, чем менее образованные женщины. Механизмы влияния уровня образования на рождаемость простые — более образованные женщины предпочитают личную реализацию и профессиональный рост, позже выходят замуж, имеют больше информации и доступа к планированию семьи, чаще и эффективнее используют современные способы контрацепции.

И наоборот, там, где женщин рассматривают как станок по производству потомков, а детей — как единственный вариант социальной реализации женщины, еще и экономически целесообразной, рождаемость и в дальнейшем будет держаться на высоком уровне. Если есть чем — рожай! А если из шести детей до возраста заработка доживет половина — это уже успех. Аналитики ООН считают, что для многих бедных стран пороговым уровнем образования для женщин, при котором рождаемость снизится на 20% и более, является семилетнее обучение. И чем меньше развита страна, тем больше потребуется лет для того, чтобы повлиять на уровень рождаемости.

Что происходит в мире?

Пока африканский континент бьет рекорды по количеству детей в семье, население более образованных и благополучных стран стремительно стареет. Повышение доступности образования для женщин и дальнейшая возможность заработка, социальные гарантии и высокий уровень медобслуживания неумолимо ведут к снижению рождаемости в Европе, США, Южной Кореи, Австралии, Японии и Китае.

Основные причины этого явления описал демограф Джон Брайант: чем выше образование женщины, тем выше ее потенциальный заработок и возможность работы в современных секторах, трудно совместимых с воспитанием детей; по мере распространения и роста среднего уровня женского образования, работающей женщине становится сложнее и дороже найти кого-то для ухода и надзора за детьми: раньше такую функцию выполняли старшие дети и молодые родственницы, а с повсеместным ростом женского образования у такого традиционного распределения ролей возникает все больше препятствий; работа в современных секторах повышает вероятность получения будущих финансовых и социальных гарантий, и роль большого числа детей в качестве опоры и финансовой поддержки в старости снижается.

Прямым результатом снижения рождаемости и старения населения становится сокращение числа людей трудоспособного возраста. Тенденция повышения пенсионного возраста, которую можно наблюдать сейчас во многих странах, происходит именно за счет того, что пенсии для стареющего населения банально некому зарабатывать.

По оценкам ученых, в ближайшие десятилетия сильно пострадает от этого Китай, где вместо нынешних 950 млн работников останется всего 350 млн человек, способных работать и обеспечивать экономическое развитие страны, а это сокращение на 62%. Зато в Нигерии, где население, как ожидается, будет активно расти, трудоспособных граждан к концу века будет более 450 млн, тогда как сейчас их всего 86 млн.

Демографическая политика Китая, проводившейся в 1979-2015 годах, когда из-за перенаселения был законодательно ограничен размер семьи одним ребенком, принесла свои плоды, но не совсем те, на которые рассчитывала власть. 

Сейчас Китай форсированно повторяет демографическую траекторию богатых стран: рост урбанизации, улучшение образования и благосостояния снизили рождаемость эффективнее запрета. Если в 1970-х на каждую китаянку приходилось по шесть детей, то теперь коэффициент фертильности составляет лишь 1,7 и продолжает снижаться. Последняя перепись китайского населения продемонстрировала: численность самой населенной страны планеты еще продолжает расти, но темпы этого роста стремительно падают.

В 2021-м Компартия Китая позволила всем семьям иметь по три ребенка, за пять лет до этого — по два. Однако смягчение семейной политики в 2016 году не привело к ожидаемому бэйби-буму: в том году количество новорожденных увеличилось лишь на 1,3 миллиона по сравнению с предыдущим годом — это наполовину меньше ожидаемой цифры. А в 2017-м родилось еще меньше детей, чем за год до того. К чисто китайской проблеме нехватки женщин фертильного возраста (в 1980-90 годах единственным ребенком был чаще мальчик) добавились общие тенденции резкого увеличения стоимости воспитания детей, распространение городского образа жизни и чайлдфри.  

Пример Китая показывает — мир меняется очень быстро. Если в 70-е годы прошлого века запрет иметь больше одного ребенка воспринимался китаянками как катастрофа, то через 50 лет женщины все реже готовы рисковать финансовой независимостью, все активнее обеспечивают себе самостоятельное существование, все позже готовы выходить замуж и рожать.

Одновременно с этим развиваются технологии, позволяющие победить ограничения природы: только в США ежегодно более 1 миллиона детей рождаются в результате искусственного оплодотворения, и прогнозируемо эта цифра будет расти. В том же Китае, несмотря на запрет незамужним женщинам обращаться к компаниям, занимающимся заморозкой яйцеклеток, увеличивается количество девушек, которые отправляются в другие страны, чтобы заморозить свои яйцеклетки на будущее и продолжить строить карьеру на родине. Как правило, эти женщины имеют хорошее образование, неплохо зарабатывают и нередко сами выбирают свободу от брачных уз. Этот факт является наглядной иллюстрацией тех изменений, которые происходят сегодня не только в китайском обществе, но и во многих других странах мира.

Зачатие и вынашивание для женщины все чаще становится спланированным и контролируемым решением. Если в аграрном обществе, которое развитые страны переросли уже около сотни лет назад, брак и большая семья со всеми ее атрибутами были условием не только относительного благополучия женщины, но и залогом ее выживания, то теперь она может сама решать, на что тратить свой ресурс. И чем дальше, тем меньше деторождение будет оставаться тем основным фактором, препятствующим равноправию между женщиной и мужчиной.

Быть мамой — это тоже работа

Представительницы женского движения утверждают, масштабного демографического кризиса можно избежать. Все зависит от того, отреагирует ли общество адекватно на тот простой факт, что в капиталистическом мире, где все измеряется в денежном эквиваленте, не должно быть никакого неоплачиваемого труда, и материнский труд — это реальная работа, требующая много сил и ресурсов, во время выполнения которой автоматически исчезает время и ресурс на то, чтобы делать какие-то другие вещи. Например, строить карьеру и заниматься повышением квалификации.

В последнее время о масштабах домашнего труда стали говорить чаще. Эксперты из международного объединения организации по борьбе с бедностью Oxfam оценили ее объемы: выяснилось, что «вторая смена» — то, чем женщина занимается после работы, составляет 13% мирового ВВП. В 2016 году исследователи, изучив данные по 217 странам, пришли к выводу, что в среднем женщина тратит на домашний труд 23 года своей жизни. По информации Национального института статистики, женщины тратят на вторую смену в неделю 26,5 часа, в то время, как мужчины почти вдвое меньше — 14 часов.

На пороге демографического кризиса?

«Демографический кризис угрожает там, где наличие детей ограничивает возможности семьи жить полноценной жизнью и является билетом в бедность, — считает  Татьяна Варвинская, общественная деятельница, феминистка, ко-модераторка сообщества Феминизм УА. — В развитых странах с высоким индексом равенства полов, как Швеция или Норвегия, никаких кризисов не наблюдается, хотя там женщины тоже получают образование и строят карьеру. Так же, как и в Украине времен СССР, где даже была статья за тунеядство, а все граждане должны были выполнять свой долг и работать на благо отечества. 

Разница с современной ситуацией в Украине заключается в том, что кроме долга, государство таки предоставляло определенные возможности — были ясельные заведения, были детсады, были школы, которые не требовали супер-усилий со стороны родителей на то, чтобы получить там место. О качестве этих заведений мы сейчас не будем говорить, давайте хотя бы об их элементарном наличии.

Ну и в целом, немного другая культура была, в то время родители молодой семьи часто уходили на пенсию в 50-55 лет, это как раз период, когда у молодых родителей маленькие дети, и их часто брали под свою опеку бабушка и дедушка. Сейчас это сложнее, потому что, во-первых, пенсионный возраст увеличился, а во-вторых, сейчас происходит более выраженная миграция даже в пределах государства, и очень часто семьи живут далеко от старших поколений и других родственников. 

Наличие детских садов и яслей — это тоже большая проблема. Поэтому так и получается, что женщина вынуждена буквально несколько лет сидеть в декрете с ребенком (каждым), пока он не сможет посещать хотя бы детсад, а потом к ней отношение на рынке труда, как к динозаврихе, которая за три года, наверное, уже ничего не знает, все забыла и не может работать, да еще и ребенок — это отягчающие обстоятельства, а не просто факт бытия. Это же женщина отпрашиваться будет, брать больничный, меньше работать, не сможет ездить в командировки. Причем большинство таких выводов работодатели делают, даже не соизволив спросить все это у женщины и разобраться, сможет ли она соответствовать тем или иным требованиям и при каких обстоятельствах для нее это было бы возможно — нет, ее просто выбраковывают на этапе резюме. 

Поэтому, конечно, молодые женщины, которые все это видят и слышат, благодаря соцсетям, в том числе, или женщины, которые испытали все это на своей шкуре с первым ребенком, совершенно не хотят снова оказаться в подобной ситуации и понимают, что для них выгоднее не спускать свое время и ресурс на семью, а лучше вкладываться в карьеру и развитие, чтобы по крайней мере обеспечить своему имеющемуся ребенку и самой себе больший уровень комфорта».

Как это изменить?

Для того чтобы понять, какие меры могут способствовать освобождению женщин от семейной «барщины» и многолетнего «выпадения» из рынка труда, можно обратиться к опыту одной из вышеупомянутых стран, а именно Швеции, где эти меры работают. Коэффициент рождаемости в Швеции — один из самых высоких среди стран Западной Европы (1,88 детей на 1 женщину). При этом стране удалось преодолеть существенное снижение рождаемости в конце 90-х, когда там рождалось всего 1,5 детей на 1 женщину. Однако даже в годы снижения рождаемости демографическая ситуация в Швеции отличалась от многих западноевропейских стран в лучшую сторону.

Скандинавские страны, и в частности Швеция, традиционно имеют высокие показатели гендерного равенства. Шведская семейная политика направлена на предоставление обоим родителям возможности совмещения работы (или учебы) с воспитанием детей. Кроме отпуска по медицинским показаниям в течение 50 дней, который предоставляется матери, у шведских мужчин есть возможность воспользоваться отпуском в течение 480 дней, 390 из которых отцу выплачивается помощь на уровне 80% его заработной платы (еще 90 дней отец получает помощь 60 крон в день).

По умолчанию, декретный отпуск 480 дней распределяется поровну между двумя родителями. И несмотря на то, что по желанию семьи все 480 дней отпуска может взять или отец, или мать, выплаты, привязанные к заработной плате родителя, снимают экономические барьеры для участия родителей в воспитании ребенка.

Кроме того, что отец может воспользоваться 240-дневным отпуском по уходу за ребенком с сохранением 80% своего дохода, в Швеции существует обязательный 30-дневный отпуск для обоих родителей, который предоставляется в первые недели жизни ребенка. Это мера, с одной стороны, облегчает уход за детьми в сложный период первых недель, а с другой — приобщает родителей к воспитанию и уходу за детьми на ранних этапах, формируя соответствующие установки и практики.

«То есть, — рассуждает Татьяна Варвинская, — уйти в декрет для шведской женщины — не значит положить зубы на полку или сесть полностью на шею мужу, это означает именно перерыв в профессиональной деятельности и поддержку от государства в деятельности материнской. Во многих западноевропейских странах женщины возвращаются на работу, когда младенцу 3-4 месяца. По моему мнению, это имеет свою обратную сторону, цену за которую платит женщина своим здоровьем, а ребенок — своим эмоциональным здоровьем, но хотя бы женщина не выпадает полностью из жизни.

Большинство европейских женщин уже давно поняли, что их финансовая независимость зависит только от них, и сначала занимаются своим трудоустройством, образованием, а потом уже заводят отношения и детей. В целом сейчас возраст рождения первого ребенка очень сильно сместился до 30 лет, и это, в принципе, результат социальных изменений — и удлинение пенсионного возраста для старших поколений, и необходимость дольше учиться и несколько лет тыкаться-мыкаться, пока найдешь работу, которая удовлетворит тебя по различным параметрам. Женщины стараются успевать путешествовать, что-то интересное сделать, а также отложить денег на жилье, чтобы жить независимо, а потом уже думать о детях». 

Понятно, что если воспринимать государство как отдельные организмы, ни одно из них не будет заинтересовано в старении своего населения, и желание «приструнить» слишком независимых в своих решениях женщин не может не возникнуть. Но заставить женщин иметь большие семьи невозможно, особенно, когда женщина уже успела почувствовать себя самостоятельной, имея в арсенале образование и работу. Значит — нужно уговаривать по-хорошему, стимулировать. Не кнутом, а пряником. Так, как это делают страны Скандинавии.

Там, где обеспокоенность демографическим кризисом не ограничивается одними словами, пряников не жалеют. Правительство Южной Кореи, которая сейчас оказалась на последнем месте по уровню рождаемости, делает большие усилия, пытаясь стимулировать появление новых граждан путем предоставления субсидий, бонусов и других привилегий для семей, где рождаются дети. В больницах роженицам бесплатно выдаются игрушки и одежда для новорожденных. Госбюджет щедро раздает квоты на экстракорпоральное оплодотворение.

К 2025 году правительство Южной Кореи намерено инвестировать около 196 трлн вон ($173 млрд) на реализацию четвертого генерального плана по решению проблем низкой рождаемости и старения общества.

Здравое решение со стороны государства — это создавать условия для того, чтобы с учетом современных реалий семья могла продолжать жить на том уровне, который для нее приемлем, а не становиться перед выбором «или-или» — или дети, или мы финансово хорошо себя чувствуем, потому что дети — это потеря дохода женщины на несколько лет с сомнительными перспективами возврата к рынку труда.

Доступные ясли, сады, школы, группы «продленного дня», гибкий график работы, привлечение отцов к воспитанию и уходу и поощрения их к родительскому отпуску по уходу за новорожденными. В Украине закон соответствующий есть, но мало кто этим пользуется, потому что это в представлении большинства это как-то «не по-мужски», а многие вообще не знают о такой возможности. Недавний случай, когда народный депутат взял отпуск по уходу за ребенком, стал чуть ли не сенсацией.

Больше одного ребенка — это не плохо, а наоборот. В Украине же в основном сейчас ситуация такова, что иметь нескольких детей — это просто очень дорого. Повышение стоимости рождения и воспитания ребенка, а также повышение спроса в экономике на более квалифицированную рабочую силу мотивируют родителей заводить меньше детей, но больше инвестировать в каждого из них. 

«Кроме того, наши женщины, которые уже немного попробовали свободы, — добавляет Татьяна Варвинская, — получили хорошее образование, побывали за границей, ценят возможность мобильно сорваться на выходные куда-нибудь в city-trip, не особо хотят терять такую свободу. С одним ребенком стоимость поездок увеличивается не так сильно, но если уже есть три или четыре ребенка — … то есть уже дополнительные расходы, когда отели стоят дороже, и билеты, и т.д.

Если в общем экономический уровень в обществе растет, экономика стабильна, роженица не воспринимается как "у нее весь мозг в молоко вышел" и ей легко вернуться на работу через 4-6-10 месяцев декрета, или работать удаленно для неполной занятости во время декрета, и есть где оставить ребенка, когда пришло время вернуться на работу. Если это не означает для женщины, что ее жизнь теперь состоит исключительно из работы и ухода за ребенком — то тогда в принципе у тех, кто любит детей и хочет большую семью, больше шансов себе ее организовать. И не выгореть».