Как Россия использовала гражданское население «живыми щитами» во время оккупации Крыма: исследование

21 февраля 2019 года в Международный уголовный суд было передано новое сообщение о захвате объектов военными РФ с помощью присутствия гражданского населения в феврале-марте 2014 года. Сообщение было подготовлено двумя общественными организациями — Украинским Хельсинским союзом по правам человека (УХСПЧ) и Региональным центром прав человека (РЦПЛ) совместно с прокуратурой АР Крым.

В ходе исследования установили, что силы РФ не только умышленно и сознательно перемещали гражданское население к объектам Вооруженных Сил Украины, но и находились за спинами людей в момент блокировки и захвата этих обьектив. В таких условиях украинские военные не могли применить оружие для защиты от нападения.

Такой «живой щит» составляли 4 категории гражданских лиц, среди которых были крымчане с пророссийскими и проукраинскими взглядами, гражданские лица, которых переместили с территории РФ для участия в оккупации полуострова, представители казачества и так называемой «Крымской самообороны». «Также среди гражданского населения были и лица, которые не входили в указанные категории. В качестве примера, на данный момент мы можем говорить об участии сербских четников в захватах», — сообщил юрист УХСПЧ Максим Тимочко. «Мы установили, что всего таким образом было захвачено не менее 10 военных объектов Вооруженных сил Украины с привлечением не менее 1000 гражданских лиц», — добавил он.

Показательным является захват военно-морской базы в поселке Новоозерном, во время которого было задействовано не менее 300 человек, среди которых были как мужчины и женщины, и подростки и пожилые люди.

«Согласно ст 8 Римского статута МУС такие действия можно квалифицировать как отдельный вид военных преступлений», — отметил заместитель прокурора АР Крым Игорь Поночовный. Запрет использования «живых щитов» также присутствует и в статье 28 ІV Женевской конвенции, статьи 51 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям и норме 97 Обычного Международного гуманитарного права. «К тому же, умышленное использование гражданского населения для прикрытия военных операций противоречит принципу проведения различий и нарушает обязательства принимать все возможные меры предосторожности для отделения гражданских лиц от военных объектов», — отмечает заместитель. Сейчас прокуратура АР Крым проводит досудебное расследование в соответствии с преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 438 Уголовного Кодекса Украины.

Использование гражданского населения как «живого щита» не является уникальной тактикой. «Однако стоит отметить, что использование населения во время оккупации в феврале-марте 2014 отличается от общепринятой трактовки преступления в практике международных судов и трибуналов», — отмечает юрист РЦПЛ, Виталий Набухотный.

Среди населения, которое формировало «живой щит» были и люди с пророссийскими взглядами, участие которых поощрялась, были и те, кто собирался перед военными объектами вследствие угроз или шантажа. «В такой ситуации государство-оккупант было обязано не допустить присутствия гражданских лиц в потенциально опасных для ведения боевых действий местах. Более того, оккупант должен был воздержаться от использования присутствия населения для охраны собственных вооруженных сил», — заключает Виталий.