Александр Настенко рассказал о ходе экспедиции, в которой погиб легендарный альпинист Боян Петров

В мае группа восходителей, в состав которой входил харьковчанин Александр Настенко, покоряла гору Шиша-Пангма – единственный восьмитысячник на территории Китая и 14-тый в мировом списке. В переводе название горы значит «суровый климат», и среди альпинистов она получила прозвище «дикая» из-за неразвитости «альпинистской инфраструктуры». По словам тибетских шерпов, за последние 9 лет на вершину Шиша-Пангма с Севера никто не поднимался. Украинец Александр Настенко, китаянка Луо Цзин и несколько шерпов – единственные из большой интернациональной экспедиции, кому удалось достичь Центрального Пика (8012 м) в этом сезоне. К сожалению, это восхождение стало последним для выдающегося болгарского альпиниста и зоолога Бояна Петрова. Петров – первый инсулинозависимый альпинист, сумевший добиться восхождения на десять восьмитысячников, и это уникальный спортивный результат. На его счету, как ученого и сотрудника Национального природно-научного музея в Софии, пять открытых новых видов живых существ. После Шиша-Пангмы у него было оплачено разрешение восхождения на Эверест из Тибета, но случилась трагедия.

Александр Настенко рассказал болгарскому изданию Summitweb.com, как проходило восхождение и о Бояне Петрове. Этот рассказ – важная память о легендарном альпинисте.

«Боян Петров! Мы познакомились с Бояном на границе Непала и Китая. Вернее сказать, он с нами познакомился. Просто подошел и сказал: «Меня зовут Боян, я немного говорю по-русски». На самом деле, он хорошо говорил на русском языке, и с первых минут этот болгарский парень сумел простой манерой общения и конкретикой настолько расположить к себе, что мне показалось – он мой старый друг, и мы просто давно не виделись, а сейчас неожиданно встретились и нам надо много чего вспомнить и обсудить. Границу мы проходили вместе, сидели рядом, обсуждая тибетские пейзажи, делились впечатлениями. Он и я в Тибете были впервые. Из китайского базового лагеря (5100м) он вышел первым, сразу вслед за яками с грузами. Он старался всегда идти первым.

Когда мы пришли в базовый лагерь (на 5700м), то с радостью увидели, что наши палатки установили рядом. Он подошел и с улыбкой сказал: «Сложное будет восхождение, если переход от китайского базового лагеря до базового лагеря на 5700м составил 17 км!» У него в активе было 10 восьмитысячников. Боян был очень сильно «заряжен» на гору. Он планировал в этом году взойти на все 14 вершин выше 8000м. После Шиша-Пангмы у него уже был оплачен пермит на Эверест. Летом он запланировал с друзьями восхождения на Хан-Тенгри и пик Победы на Тянь-Шане,а в сентябре завершить программу восхождением на Чо-Ойю.

Общаясь с ним, складывалось впечатление, что он о своей мечте думает всегда, даже беседуя с кем-либо, периодически задумывался, как будто обдумывая маршрут или планируя следующий выход. Работоспособность Бояна поражала, он работал больше всех! Ни дня не сидел без движения вверх! И если погода не позволяла выходить на гору, он один или два раза в день выходил на холм (6100м) рядом с базовым лагерем, для улучшения акклиматизации. Он спешил, хотел до 15 мая успеть на Эверест.

Последний раз я видел Бояна на горе 29 апреля. Я шел вниз с акклиматизационного выхода, а он вверх. Сказал, что планирует восхождение на вершину на 2 мая. Он шел первым, гора очень «дикая»- ни веревок, ни понятного маршрута. Помню, как он радовался, что нашел переход из первого лагеря во второй и из второго в третий. Долго думал, по какому из маршрутов делать финальный выход на вершину, а потом сказал: «Поднимусь в третий лагерь, а там по состоянию склонов будет понятно, как идти.» Ходил он на маршруте очень быстро, «машина», а не человек. На восхождение он не брал ничего лишнего, только необходимое. Главное для него было – только Гора! Минимальное количество калорий, минимальная одежда, минимум времени и так далее. Пожелав друг другу удачи и погоды, он пошел вверх, а мы в базовый лагерь.

В базовом лагере Сергей Бершов передал мне спутниковый телефон Бояна, сказав, что Боян оставил мне телефон, зная, что у меня есть проблемы по работе.

После двухдневного отдыха я и три непальских шерпа 2 мая вышли наверх. 3 мая мы были в лагере 2 (6700м). Погода была неустойчивая, ветер, снег. 4 мая шерпы вышли в лагерь 3 (7400м) с заброской снаряжения. Вернулись они вечером с плохими новостями. Они обнаружили палатку Бояна на 7400 м, она была наполовину заполнена снегом, в ней лежал спальный мешок. Началась непогода, сильный ветер и снегопад. Шерпы оставили наверху кислород, маску и регулятор на случай, если Боян вернется к палатке. Следующую ночь мы опять провели в лагере 2 на 6700м, оставив включенным фонарик на всю ночь, на случай, если Боян будет спускаться в темноте и ему будет нужен ориентир. Утром Боян не появился, мы приняли решение спускаться. Погода испортилась окончательно.

Спустившись в базовый лагерь, я узнал от Сергея, что он видел Бояна в бинокль 3 мая на высоте около 7500м.Он медленно шел на вершину, а в 10.30 его скрыло облако, началась непогода. Больше Бояна не видели. Боян совершал восхождения «соло», без страховки, без веревок, а маршрут изобиловал трещинами, разрывами ледников, крутыми ледовыми и комбинированными участками склонов. Трагедия произошла 3 мая, иначе бы он вернулся в палатку на 7400.

В течение следующей недели погода была плохая, это не позволило нам подняться, снег снова падал, и был сильный ветер. Нам удалось выйти 11 мая, 13-го мы были в лагере 3. Палатки Бояна больше не было, сильные порывы отнесли её вниз по склону. Я нашел только его футболку, аптечку и немного еды.

В ночь на 14 мая мы вышли на восхождение, ветер снова был очень сильным. Мы поднялись на Центральный Пик.

Поиском Бояна были заняты китайские спасатели, которые отправились в лагерь 2 на 6700 м. Были задействованы армия, полиция, тибетская администрация. Три непальских вертолета (фактически два, третий ждал на границе) пролетели вокруг Шиши-Пангмы на разной высоте, но этот поиск не дал результатов.

Несколько раз шерпы предлагали Бояну идти вместе и ходить в связке. Он всегда отказывался. Он хотел идти один, идти первым и понимать, что он «возьмет» гору, но, к большому сожалению, она взяла его…

Мы, участники с украинской стороны – Сергей Бершов и я, Александр Настенко, скорбим за этим мужественного Человеком с огромной душой и выражаем наши соболезнования его семье и болгарскому народу.

Александр Настенко»